Принцесса на ресепшене
Шрифт:
***
На этой неделе сахар генерального директора подарил корпорации жизнь на вулкане. Но предстоял четверг – день рождения шефа, убежденного, что «рожденный строить не пить не может». С ужасом ждала, как в вулкан плеснут водки…
Небо услышало мои молитвы. В четверг сахар упал. Шеф был радостен и добродушен, как человек, которому сообщили, что его смертельная болезнь – ошибка диагноста. Усама оставил на работе уволенных накануне, а в процессе поздравлений помирился с вчерашними врагами.
Праздник шел по заведенному
За столом узкий круг замов и Васильчук. Гости быстро проскочили стадию «а помнишь?», покрутились какое-то время на «советах мировым лидерам» и, как только я подумала, какие чудеса творит обычный сахар, присутствующие допились до вопроса «где наши девушки?» Идем с Лерой за стол, дело близится к концу, тут главное – дотерпеть.
Финал застолья. Действие первое – искушение искушенных.
У Усамы я то принцесса, то ваше высочество. Он превращается в полового супергероя, количество его жен, детей и любовниц удваивается, причем требуется, чтобы присутствующие изо всех сил верили.
– Если говорю, что жен шесть, значит шесть. Правильно, Яков?
– Так точно, Борис Фатыхович! – Васильчук демонстрирует одновременно выправку и, потерю координации. Не человек – оксюморон. Он едва ворочает языком, но энергично трясет казацкими усами. Живой кошелек Усамы, Васильчук в корпорации не работает, но финансово-интимно дружит с шефом. Оксюморон для шефа – верный пес, обильно кормящийся с хозяйских рук, однако палка в этих руках бывает не реже корма. Хозяин действует по принципу «бей своих, чтобы чужие боялись», поэтому Васильчуку попадает чаще других. Унижения щедро компенсируются, но в душе Якова Николаевича остаются занозы. Именно он запустил в обиход кличку Усама. Ох, и тяжела финансовая дружба!
– Ну, что Принцесса, взять тебя на ночь, поучить? Смотри, уволю…
– Увольняйте. Вы же знаете, я не поеду.
– Я и наградить могу. Знаешь, как мои женщины живут? Ты – принцесса, а они живут как королевы…
– Заявление сейчас писать?
– Ладно, не обижайся. Колхоз – дело добровольное. Так что, Аня, пусть другим везет?
– Пусть другим.
– Лера, поедешь со мной…
А вот и действие второе – похищение сабинянки.
Иван с водителями отволок тела финансовых друзей по машинам и, прихватив Леру, укатил.
Это происходит не первый раз, и я знаю, что сейчас Усама спит у Леры на коленях. Они отвезут шефа, и Лера поедет к Ивану.
Наконец, действие третье – разгребание руин праздника.
Сизов взялся помочь и предложил отвезти домой. Обычно с таких мероприятий меня забирает муж, но с утра машина не завелась, и предложение Сизова кстати.
Так долго я никогда не оставалась с ним наедине…
– Владимир Анатольевич, вас домашние не потеряют? – засуетилась я сверх необходимого, – Кстати, как вы поедете, вы же пили?
– Домашние катаются на лыжах, я к ним присоединюсь позже. Вы же знаете, конец года,
– Шеф сегодня опять поменялся. У меня такое чувство, что он, когда нормальный, хоть и кричит, но все равно добрый, а вот когда «сахар», становится таким злым, что, кажется, по-настоящему может убить.
– Убить вряд ли, но то, что становится… злым без примесей сантиментов, соглашусь. Ну, да и бог с ним, пусть живет долго и счастливо. Как ваши семейные дела, наладились?
– Наладились вроде… Владимир Анатольевич, вас жена никогда не раздражает?
– Раздражает? Нет. Злит, даже бесит – бывает, но раздражать – никогда.
– Любовь может спасти от раздражения?
– Как раз наоборот. Раздражение говорит о том, что любви нет и не будет, это разочарование в ошибке, когда она стала явной. Простите, ваш вопрос…
– Да все нормально. Меня история с квартирой вымотала, хочется куда-нибудь сбежать! Вот, на курсы новые записалась, завтра пойду.
– Водитель приехал… От себя не сбежишь. Хотя, попробуйте.
***
Пятница началась с тяжелого недосыпа.
Притащилась домой чуть живая от усталости, а тут Женя с супружеским долгом, даже больная голова не помогла.
Фрустрация – девиз, начертанный на знаменах моей судьбы. Умная, самостоятельная, красивая молодая женщина, вынужденная уступать всем во всем… Умная? Дура!
Днем нелюбимая работа и начальник-тиран, вечером общага-базар, и в любое время суток муж со своей мамой – я сама загнала себя в западню. Могу хлопнуть дверью приемной, потребовать уважения в доме и понимания в семье. Но разве на другой работе будет лучше? Разве Женя одним обещанием станет паинькой? Мне ничего не мешало прямо сейчас, во время исполнения долга, завести ребенка. Поставила бы мужа перед фактом. А я… Шеф прав, нужно сидеть и не рыпаться, я просто переоцениваю себя.
Плыву по течению с фигой в кармане, насупившись на весь мир, боясь неудачи. Жизнь закончится, а вспомнить будет нечего, только неудовлетворенность и жалость к себе. ЭТО я боюсь потерять?
Вдруг вспоминала Сизова, его голос… Гадкий Владимир Анатольевич, что делал во мне ваш голос во время близости с мужем!
Как бы заснуть?
Только провалилась в сон, как меня разбудил Женя – 6 утра. В этот час на улице темно и пусто, как в моей душе. Муж починил машину, едем. Я делаю вид, что сплю, в качестве собеседника мне хватает себя.
Рабочий день прополз мимо меня, словно партизан мимо вражеских кордонов. Я его не заметила, провела пятницу внутри себя. Думала. О чем? Без понятия. Только чувствую, что-то зреет в душе, как только пойму, что именно, – все изменится.
Когда шла на курсы, чуть не попала под машину: внутри же не видно, что у светофора снаружи красный свет. За полтора часа лекции «введение в профессию журналиста» еще глубже погрузилась в себя. Не удивительно, что, выйдя на улицу, я не заметила лед под ногами…