Принцесса в лопухах
Шрифт:
– Мне надо проработать свою одну версию... и милиция сюда никак не вписывается, – увильнула от ответа Аллочка.
Ну в самом деле, не могла же она сказать оперативникам, что им с девочкой приходят одинаковые послания! Те бы ухватились за Аллочку бульдожьей хваткой, и еще неизвестно, что бы нарыли. Может, у них получилось бы, что именно Аллочка и лишила девочку жизни, тем более что Алла первой ее и обнаружила.
– Меня волнует еще один вопрос, – заговорила Алла. – Прямо-таки уснуть вчера не могла. Вот скажите
– Ах, во-о-о-от вы где-е-е! – просунулась сквозь листья винограда голова седой старушки. – Аллочка! Вы наставляете Жанне рога? Как это невоздержанно с вашей стороны! Хочу вам напомнить, что у Кирилла траур!
Оба собеседника синхронно застонали от досады.
– Я не успел разглядеть, возможно, это родная мать Веты, но утверждать не могу, – торопливо проговорил Кирилл Андреевич Алле. – Но я расспрошу у ребят. И позвоню... Мама! Ну разве можно выходить раздетой, когда на улице такой ветер. И твои ноги!
– Меня привел Степан, – пояснила бабушка. – Он ужасно благородный человек, под ручку меня вел. Надо бы узнать – нет ли в его роду баронов, ты бы повысил ему жалованье.
– Пойдем немедленно в дом! – горячился Назаров. – Аллочка, вы уж извините, я вам непременно позвоню. Непременно.
– А я смотрю в окошко, а вы все не выходите, смотрю – а вы не выходите, ну, я и догадалась. А этой Жанке уже давно пора рога наставить. Я тебе сразу говорила, с ее родословной... – говорила старушка, ковыляя с трудом. Заботливый сын вел матушку в дом, и даже по его спине было видно, как ему хочется поскорее от нее отделаться.
Аллочка только заскрипела зубами – столько времени потратила впустую, а все эта Белла Владимировна! Надо Гуте сказать, чтобы она тому сорокалетнему супругу новую бабку подыскала, а эта... пусть в своих родословных ковыряется.
– Вот старая грымза, – ругалась на Беллу Владимировну Аллочка, трясясь в рейсовом автобусе. – Только-только мужик разговорился, проникся, можно сказать, только собрался предложение мне сделать, чтобы я отыскала убийцу за определенную плату, а тут эта морда из кустов!
– Гражданочка, плату за билет предъявите, пожалуйста, – неожиданно возникла перед ней кондукторша.
– Ах, отстаньте вы, боже мой, не до вас мне, – отмахнулась сыщица-доброволец и горестно уставилась в окно.
Ее очень волновало одно обстоятельство – как бы там ни утешала ее Варька, но эти странные письма с угрозами явно тревожили Аллочку. Сначала, еще до смерти Веты, это и в самом деле выглядело шалостью безденежных подростков, но сейчас дело приняло другой оборот. И кто знает, не затаился ли в этом же автобусе преступник, который захочет порешить жизнь самой Аллочки!
– Нет, граждане дорогие! – возмутилась кондукторша. – Вы на нее только
– Зачем это на меня глядеть? – взвилась Аллочка. Ей как раз сейчас мечталось проехать незаметной мышкой. – Что я вам – «Писающий мальчик»?
– Токо попробуй! Ты заплати сначала! Мальчик она! – закричала билетерша, цепко ухватившись за рукав Аллочки. – Деньги давай!
– Да что вы все – сдурели, в самом деле, всем только деньги и подавай... – ворчала Аллочка, выгребая из кармана мелочь. – Из-за копейки готовы человека пришибить!
– Не из-за копейки, а из-за десяти рублей, – поправила ее кондукторша и в отместку оторвала вредной пассажирке только половину билета.
Дома возле плиты уже крутилась Варька – ждала мужа с работы, а Гутя с кем-то терпеливо болтала по телефону. Судя по тому, как она старательно подбирала слова и складывала губки сердечком, Аллочка поняла, что разговаривала Гутя с мужчиной.
– Варька, что вы накопали? – пришла на кухню Аллочка.
– Сейчас Фома придет, расскажем, зачем два раза повторять-то, – пробурчала племянница, переворачивая котлеты.
– Ну и я тогда молчать буду, – оттопырила Аллочка губу, но Варька на удочку не попалась. – Варь, а если это не подростки мне страшилки подкидывали, тогда кто?
– Тогда – тот, кому ты задолжала, – бесстрастно ответила Варька.
– А если я никому не задолжала?
– Это тебе так кажется. – отложила девушка лопатку. – А если вспомнить, такое вполне может быть – заняла и забыла. Вот, к примеру, ты же у мамы деньги берешь?
– Ах, так это Гу-у-у-тя? – вытаращилась Аллочка.
– Кто меня звал? – появилась в дверях Гутя. – Варя, ужин еще не готов? Так есть хочется... Кстати, Аллочка, тебе только что звонил Сигизмунд.
– Ты мне зубы не заговаривай, – оборвала ее Аллочка. – Признавайся, это ты мне подкидываешь грязные угрозы? Ты на газетах пишешь, чтобы я к смерти готовилась?
– Все, – обреченно уселась на стул Гутя. – Одна уже свихнулась, пора с расследованием заканчивать.
– Ты не виляй, говори прямо, когда тебя спрашивают! – носорогом шла на нее сестра.
– Ну, Аллочка! – не утерпела уже и Варька. – Ты ж должна понимать, что мама этого никогда не сделает, ты ведь не глупая женщина! Или глупая?
У Аллочки не было выбора. Конечно, она не дура, понимает, что это не Гутя, но так хотелось, чтобы она, тогда и бояться никого не придется...
– А что сказал Сигизмунд? – вспомнила она.
– Говорил, что опечален. Что ты провалилась неизвестно куда, а он почти влюблен!
Плечи у Аллочки развернулись, грудь пошла вперед, а щеки сами собой раздулись помидорами.
– Ты б ему сказала, что мне такие задохлики и даром не нужны... – кокетливо вздохнула она, но тут же возле ее носа очутился маленький, но крепкий кулачок Варьки.