Принцесса
Шрифт:
Илька не верил своим ушам.
— Валерочку в садик надо скоро отдавать. — продолжила Юлькина свекровь, — а у нас какой садик, так, название одно. Ты поговори с Юлей…
— Тетя Таня, — Илька не знал, что сказать, но Татьяна Петровна ждала ответа, и он мялся, подбирая слова, — я не знаю… Не поедет она, ей тут лучше… Но если она вам мешает…
— Да не мешает она нам! — воскликнула Татьяна Петровна, — но что это за жизнь — замужем и без мужа! Ведь живая она, молодая баба, не дай бог гулять начнет… Это в городе незаметно, а у нас все на виду.
— Не начнет она гулять, — буркнул Илька, — не такая она..
— Такая — не такая… Негоже жить одной, молодость терять. Я вон тоже, как сохла по Сережкиному отцу! Женат был, не мог ко мне перейти. Так и жили, шли по разным сторонам улицы, да смотрели друг на дружку. А потом его камаз сбил… Сереже два годика было, он даже не запомнил отца. Я думала не узнает никто, но шила в мешке не утаишь, Сережка-то — вылитый отец! Вот и была я Танька-разлучница. Шесть лет по нему тосковала. Потом Лёшку встретила. Он хороший, ты не смотри, что пьющий. У нас тут все пьющие.
Ворота открылись, вошел дядя Лёша, помахивая сетчатой авоськой, в которой лежала булка хлеба. Он подошел и протянул сумку жене.
— На!
— Ну-ка, подойди ближе! — Татьяна Петровна приподнялась с крылечка, — выпил что ли?! Чего глаза красные?
Дядя Лёша резво отскочил на два шага назад.
— Чё сразу выпил?! Давление у меня, вот и глаза красные!
— Ага, и водкой из-за давления от тебя несет! — Татьяна Петровна показала дяде Лёше кулак и удалилась.
— Вот сколопендра! — дядя Лёша снова закурил, — все учует! Что за баба! — произнес он почти с восхищением. — Ну ничё, зато она сейчас проорется, и будет как новенькая! Пошли, Илюха, обедать!
Потом еще много было таких моментов, потому что они — Юлька и Татьяна Петровна — ждали своего Сережу каждый день. Иногда Илька опаздывал, и дядя Лёша или Нина пересказывали ему шепотом, что тут было, когда приходило очередное письмо. А потом и письма прекратились, и приходили только деньги. Тогда он здорово сблизился с Ниной. Девчушка оказалась очень смышленая, разумная, с ней интересно было разговаривать. Сам того не желая, Илька натолкнул Нину на будущую профессию, и, окончив девять классов, Нина пошла учиться в медицинское училище. Потом вернулась, и устроилась в местную поликлинику фельдшером. Учиться дальше она не захотела, хотя Илька подозревал, что дело не в желании. Нина очень беспокоилась о матери, здоровье которой сильно пошатнулось.
Он все же поговорил с Юлькой. И, к своему удивлению, не натолкнулся на категорический отказ. Юлька хотя и не согласилась уезжать, но то, что надо доучится, она понимала. Восстановившись, она закончила институт и привезла новенький диплом, чтобы на следующий день отнести его в местную школу. Конечно, ее взяли.
12
И вот надо же, она, его Юлька-пулька, настоящий всамделишный директор школы! Илька неимоверно гордился и одновременно переживал, понимая, какая это ответственность. Сам он тоже добился кое-чего, но это было так прозаично и обыденно, не то что у Юльки!
— Иль, ты спишь что ли?! А?
Илька очнулся от мыслей и сфокусировался на Юльке, которая перестала что-то рассказывать и пристально смотрела на него.
— Нет-нет, не сплю! Что ты там говорила?
— Ну я и говорю, — продолжила Юлька, — что теперь не знаю, что делать. Этот придурок Звягинцев ясно дал понять, что будет теперь мне гадить. Представляешь?!
— Представляю, — ответил Илька и вдруг зевнул во весь рот, не сумев сдержаться.
— Да ты же спать хочешь! — Юлька спрыгнула с дивана, протянула Ильке руку и потянула его вставать. — Ну-ка давай быстренько уложим тебя!
Она деловито закопошилась, раздвигая диван, принесла одеяло и подушку, толстую, как он любил, взмахнула простыней, обдав Ильку прохладной волной, и покрыла ею всю поверхность дивана. Долго тискала подушку, трясла ее и всхлопывала, потом бросила в изголовье и приглашающим жестом указала на диван:
— Ну давай, устраивайся!
И вышла, деликатно прикрыв дверь. Илька снял джинсы, повесил их на спинку стула, стянул футболку, бросил туда же. Улегся, поерзал. Диван этот они с Юлькой покупали вместе, и как раз для того, чтобы он мог оставаться у них на ночь. И вообще, большинство мебели было приобретено с его участием, потому что Юлька не любила долго выбирать, ее угнетала магазинная суета и нарочито-подобострастное внимание продавцов, а ее мать, тетя Даша, была известная любительница "пошопиться", как говорила она сама. Тетя Даша могла часами бродить из отдела в отдел, мерить или просто рассматривать, заставлять мерить Юльку или Леру, которые тоскливо волочились сзади и ныли, когда же можно будет пойти домой или, хотя бы, в ближайшее кафе перекусить. В этой нелюбви к торговым центрам Юлька с дочкой были очень похожи. А с ним все оказывалось намного проще. Быстро вошли, быстро купили и ушли. Доставкой Илька занимался сам, находил машину и сопровождал ее до самого Юлькиного дома. А собирали они вдвоем с дядей Лёшей. Юлькин свекор никогда не отказывался помочь, хотя и был слегка обижен на Юльку, которая, следуя негласному указанию Татьяны Петровны, по окончанию работы не "наливала".
— Тук-тук, можно? — дверь приоткрылась, и Юлька заглянула одним глазом, — не спишь еще?
— Заходи! — Илька сдвинулся к стенке и похлопал по одеялу, — посидишь еще?
Юлька вошла, присела на краешек дивана, улыбнулась, протянула руку и взъерошила Илькины волосы. Потом наклонилась к нему, и Илька увидел в отвисшем вороте халатика грудь в розовом бюстгалтере.
— Эй, погоди! У тебя седина что ли?! — она наклонилась еще ниже, рассматривая волосы, — точно! Седина! Блин, Илька! Что происходит-то? Стареем что ли?
— Это от нервов, — он прокашлялся и отшутился, — работа у меня такая, побочный эффект — ранняя седина и инфаркт.
— Я все никак поверить не могу, что мой приятель аж целый директор завода! — Юлька теребила уголок пододеяльника, пытаясь до конца вывернуть его, придать ткани угол в девяносто градусов, — мне все кажется, что тебе восемнадцать, и мы молодые и глупые. А мы вот… — она помолчала, — … уже какие-то старые и седые, а у тебя борода и бывшая жена в анамнезе, да и я не такая воздушная. А Лерке скоро исполнится шестнадцать…
— Ты не старая, ты красавица, — Илька погладил Юльку по руке, — и всегда будешь красавицей!
— Правда? — она подняла глаза и смотрела так выжидающе и с надеждой, словно только от него зависело, какая она будет.
— Правда, — кивнул Илька.
— Ладно, пойду я, — тихо произнесла Юлька поднимаясь. Она взяла со стула футболку, — сейчас кину в машинку, к утру высохнет.
Она ушла, а Илька лег на бок, пытаясь успокоиться. Когда она была рядом, все его существо восставало от этой близости. Даже волосы на руках приподнимались и вся кожа становилась чувствительной. А Юлька совсем не смущалась, хотя уважала его природную скромность, он иногда рисовал себе картинки, воображая, как это было бы, если бы Юлька была его женой. В воображении она вилась вокруг него, постоянно обнимая и целуя, и он был безоговорочно счастлив. И Лерка была его дочерью. Хотя, никогда в фантазиях он не углублялся дальше обнимашек. Почему-то, как ни старался, Илька не мог представить их с Юлькой секс. Он знал, что это было бы прекрасно, но деталей представить не мог.