Принцесса
Шрифт:
— Ну что ж, — Звягинцев сделал менее строгое лицо, — вы свободны, Юлия Вячеславовна, надеюсь, у проверяющих не возникнет никаких препятствий в работе.
Юлька даже не затруднила себя прощанием, собрала вещи и вышла из кабинета. Секретарша напряженно проводила ее взглядом и вернулась к своим делам.
В горле стоял ком. Она вышла в просторный холл и остановилась, не зная, что делать. Ощущение было, будто ее отстегали на глазах у всех. Подлец Звягинцев наверняка сам инициировал эту проверку, с него станется. Ну ничего, мы еще поборемся! Юлька застегнула пуговицы, намотала шарф и достала из сумки телефон. Она не позволит унижать себя какому-то хлыщу в костюме!
— Алла Петровна, — она постаралась, чтобы голос ее был спокоен, ни к чему волновать старушку, — попросите Кочкину подменить меня завтра еще раз, я останусь в городе. Нет, ничего не случилось, просто не успеваю. Да, спасибо. До свидания.
Следующий звонок был дочери.
— Лера, сегодня переночуй у бабушки, я задержусь. Нет, ничего не случилось. Какой голос? Нервный? Тебе показалось. Не показалось? Ну, в общем, ничего страшного. Поросенка не забудь накормить. И убрать за ним. Гаврилу тоже. Ну что-что?! Накормить! Убирать не надо. Я бабушке еще перезвоню. Люблю тебя!
— Мамуля, — я сегодня переночую у вас, — Юлька чуть-чуть отодвинула аппарат от уха, чтобы не оглохнуть от маминых восторженных вскриков, — дела задержали. И еще… Ты по-прежнему общаешься с Колесниковыми? Это хорошо. Нет, ничего, приеду, поговорим.
Решив три вопроса подряд она выдохнула, накинула сумку на руку и вышла из здания ненавистного управления. Такси быстро довезло до районной больницы, и ее, хоть и не без уточняющих вопросов, пропустили к Михал Михалычу. В трехместной палате председатель лежал у окна. Увидев ее, мужчина обрадовано заулыбался.
— Юленька, здравствуй!
Юлька присела на табуретку рядом с кроватью, достала из пакета и выложила на тумбочку фрукты, коробочки йогурта и сок в маленьких детских коробочках. Мужчина покосился на передачку и скривился.
— Лучше бы колбаски принесла, — вздохнул он, — или сала.
— Ага, — Юлька улыбалась, — вам после удаления желчного как раз только колбаску с салом и надо!
— Ты как моя, — огорченно произнес Михал Михалыч, — та тоже, какие-то кашки носит. Тьфу.
— Ничего, — Юлька погладила председателя по тыльной стороне кисти, — поправитесь, и все будет хорошо.
Мужчина согласно кивал, но в лице было сомнение в том, что дальше будет все только хорошо, потому что рекомендации от лечащего врача он уже получил.
— Ты зачем приехала? — переел он тему разговора.
— Вызвали в управление, — отмахнулась Юлька.
— Проблемы? — нахмурился председатель.
Ему она врать не стала и все честно поведала.
— Это ж какой суке, — Михал Михалыч не стеснялся в выражениях, — спокойно не сиделось, и из детской забавы преступление изобразили…
— Да тут может никто не виноват, — пожала плечами Юлька.
Но председатель не верил в то, что информация сама каким-то образом донеслась до управления.
— Не-ет, — твердил он, нашелся стукачок, и я узнаю, кто это!
— Михал Михалыч, вы не волнуйтесь! Главное выздоравливайте!
— Я тебя, Юлька, в обиду не дам! — ударил мужчина кулаком по одеялу, — да при тебе жизнь в нашем болоте зашевелилась!
Юльке было приятно. Она посидела еще немного и начала прощаться.
— Меня выписывают через три-четыре дня, — сообщил председатель, — держи в курсе, если что — звони.
Юлька пообещала.
Родители были рады и встревожены одновременно. Дочь редко появлялась в родном доме, и каждый раз это был для родителей праздник. Они тщетно пытались понять, почему Юлька вдруг в один миг полностью поменяла образ жизни, перебравшись в деревню. Дарья Сергеевна даже консультировалась с психологом, который размытыми фразами объяснил ей, что в тот момент их дочь переживала кризис и справлялась как могла. В деревне, среди людей, близких ее мужу, она чувствовала себя комфортнее, как бы эмоционально, душевно ближе к Сергею.
Они приняли ее решение и даже полюбили новый дом Юльки. Но втайне Дарья Сергеевна всегда мечтала, что дочь вместе с внучкой переберется обратно. Тогда бы она была окончательно и безусловно счастлива.
Узнав, что Юлька в городе, Дарья Сергеевна позвонила мужу.
— Слава, Юлечка обещала быть! Срочно приезжай! И зайди в магазин, купи… Ну, ты сам знаешь, что нужно.
— Жаль, что выбираешься только по работе, — осторожно сетовала мама, — и Лерочку редко видим.
Юлька устало отмахивалась, говорила, что времени нет совсем. Немного расслабившись после ужина, она все же поведала о своих неприятностях. Пришлось рассказать и о притязаниях Звягинцева, что вызвало бурное негодование папы.
— Мелкий пакостник! — возмущался Вячеслав Георгиевич, — никчемный карьерист! Повидал я таких на своем веку!
Папа еще долго ругал систему, позволяющую бездарям в костюмах портить жизнь нормальным людям, а потом призадумался.
— Что думаешь делать? — спросил он у Юльки.
— Есть одна идея, — ответила она, — думаю, может Владимир Палыча подключить? Его команда уже однажды приезжала, нарушила правда, наше тихое болото, но, в общем, это пошло нам на пользу.
— Колесникова? — оживилась мама, — а что, можно! Я Лиде позвоню, она недавно интересовалась, как ты поживаешь.
Родители тут же развили бурную деятельность, звонили, разговаривали, договаривались. Пару раз передавали телефон ей. Юлька помнила чету Колесниковых, приятелей родителей, с детства, теперь это знакомство могло сослужить хорошую службу.
Поздно вечером она лежала в своей постели и не могла уснуть. Так было всегда с тех пор, как она перебралась в деревню. Плотные шторы совсем не скрывали фонарного света, автомобили ездили даже ночью. А главное, она чувствовала, что это уже не ее дом. Не было близости, той, что благодатна в любую погоду и при любом настроении.