Шрифт:
Эта рукопись была найдена среди вещей покойного ныне Александра Людвига. Как сообщают знавшие его, она была получена путём автоматического письма на медиумическом сеансе.
_______
Смерть её оказалась такой же загадочной, как и внезапной. Первые несколько дней после её кончины, вплоть до самих похорон, я провёл словно в бреду или тумане. Лишь позднее я задался вопросом: «Почему?» Сперва я не мог поверить, что это случилось, и вторил себе: «Как? Как? Как?..» Нельзя в девятнадцать лет терять любимых.
Помню только обрывки. Ясность сознания восстановилась позднее. Помню, как мне позвонила её мать, вся в слезах, говоря что-то невразумительное. Помню, как ответил ей что-то, шокированный услышанным. Помню сочувствующие взгляды и слова друзей, родственников, близких. Помню, как моя мать начала меня жалеть, а отец сказал: «Мужайся». Для меня это всё казалось каким-то нереальным сном, бредом, в который я поневоле погрузился. Шок, растерянность, апатия – так можно было бы описать моё состояние. Впрочем…
Я любил её. Я люблю её и сейчас. И вечно буду любить, ибо, убеждён, сама любовь вечна. Увы, это не вернёт её к жизни, что бы ни говорили.
Пока готовились похороны, за суетой и делами я будто бы отгонял от себя все печальные мысли. Мой ум отрефлексировал всё произошедшее позднее. И тогда хлынули мучительные чувства, едва меня не разорвав. Пока же я слышал, как её и мои родители хлопочут о погребении, видел, как увезли её тело в морг, знал, что уже ничего не будет, как раньше.
Потом настал день погребения. Служба похоронного обряда привезла её тело. Она, как всегда, была прекрасна. Прекрасна и… холодна. Помню её бледное, мертвенное лицо. И помню тот леденящий, жуткий холод, который я ощутил, едва её коснувшись. Как такое могло произойти? Почему с ней? За что? Почему это выпало мне? Что теперь делать?
Я всегда был рассудителен, говорили даже, что не по годам. Однако её преждевременная кончина выбила у меня опору под ногами, переместила меня в мир нечувствительного к окружению безумия и сделала неподвижным, оцепеневшим, парализованным камнем.
Не знаю, что заставило меня сделать это. Я не хотел с ней расставаться. Даже в мыслях. А тем более наяву. Священник прочитал речь. В комнате остались немногие. Царил полумрак, который не мог рассеять тусклый свет свечей. Я нагнулся поцеловать её. Последний раз. И положил ей в гроб… мобильный телефон. Да. «Безумие?» – спросите вы. Возможно. Впрочем, не скажу, что отдавал полностью себе отчёт. Я повиновался импульсу. И мне было уже всё безразлично. Всё, только не она… Но, может, я и правда безумец.
Потом состоялось погребение. Когда её гроб заколотили и опустили в яму, у меня защемило сердце. Едва сдерживаясь, чтобы не разрыдаться, я смотрел, как гроб засыпают землёй, всё смотрел и смотрел, понимая, что никогда больше её не увижу, не почувствую её тепло, не подарю ей ласку. Я всё стоял и смотрел, пока над могилою моей любимой не установили надгробие, ощущая неизгладимую тоску и печаль, жалость к себе и боль утраты. Лети в небо, радость моя! Когда-нибудь мы с тобой встретимся. И я смогу обнять тебя, прижать к своей груди, как и прежде. И тогда уже никто и ничто не разлучит нас.
* * *
Несколько
Признаться, я совсем забыл, что положил мобильник ей в гроб. Как гром средь бела дня поразило меня это воспоминание. Не могу передать словами, какая гамма эмоций захлестнула меня в этот момент. Но главенствовала безотчётная надежда. Надежда на что? На воскрешение? Вздор. На общение, диалог? Безумие.
Ещё сколько-то дней я ходил на её могилу, вынашивая мысль о звонке ей. Почему-то меня очень волновала сама эта идея. Какая-то часть моего разума понимала всю абсурдность моей затеи. В конце концов аккумулятор телефона давно уже должен был сесть. Так зачем тогда всё это? Бред безумца. Впрочем, почему я не должен им быть, учитывая то, через что мне пришлось пройти и что пришлось пережить, я ровным счётом не понимаю.
Я лежал в темноте на диване в своей комнате. Последнее время я часто так делал. Мысли были пусты, я лишь смотрел в точку на неосвещённом потолке, пребывая в прострации. Но воспоминание о телефоне, который я оставил в гробу, вернуло меня к жизни. Я поглядел на экран своего телефона, какое-то время держа его неподвижно. Затем быстрым движением пальца по экрану нашёл её контакт. Она. Возлюбленная моя.
Несколько минут я ещё лежал в нерешительности. Сердце учащённо забилось, в один миг мне показалось, что оно вот-вот выпрыгнет из груди. Такой сильный трепет вызвала сама мысль о предстоящем звонке, словно я первый раз шёл на свидание. Наконец я решился. Нажал. Пошёл гудок. Я прислонил трубку к уху и с трепетом в груди стал ждать. Один гудок. Второй. Третий. Четвёртый. Пятый. Шестой. Седьмой. Внезапно поняв всю нелепость и бессмысленность ситуации, я оборвал звонок. Мне было стыдно. За ребячество, за глупость, за святотатство. Так нельзя, нет. Не нужно. Я выключил телефон. Повернувшись на бок, заснул в своей постели.
* * *
На утро я проснулся с тем же давешним намерением. Этот телефон, этот звонок всё не выходили у меня из головы. На душе было чувство чего-то неоконченного, недоделанного. Поев на скорую руку, отправился бесцельно бродить по городу. Вид набережной и монументальных высоток из стекла и стали не помогли отвлечься от мыслей об очередном звонке. «Зачем мне это надо? – спрашивал я себя. – Чего я добьюсь этим? Не сумасшедший ли я?»
Вернувшись домой, я заперся в своей комнате. Сев на диван, достал мобильник. Ещё раз подумал, нужно ли мне это. Нужно. Нашёл её в списке контактов. Нажал вызов. Немедленно прислонил трубку к уху, будто боясь пропустить ответ. Гудок. Другой. Третий… Десятый… Двадцатый. Попытка связи оборвалась, оператор разъединил неудавшееся соединение.
Конец ознакомительного фрагмента.