Принцессы не прощаются
Шрифт:
— Проходите, — на верхней ступеньке меня ждала строгая дама в чёрном платье. Ну просто дом мистера Рочестера.
— Я не рано? — на всякий случай уточнила я, поднимаясь по ступенькам к великолепным дверям. Да тут и правда был дом из романов сестёр Бронте или Джейн Остин. Прямо дух захватывало.
— Нет, вы как раз вовремя, — без улыбки ответила женщина в платье. — Меня зовут Анна Викторовна. Я буду тут ещё около пятнадцати минут, потом уйду. Идёмте, я вас провожу.
М-да... Анна Викторовна? Точно? Не миссис Уотсон или типа того?
— Оч… — я хотела было
Она провела меня через просторную… ладно, назовём это прихожей, но я такое видела только в фильмах, и они это явно называли иначе. Наверх уходила шикарная лестница. Ах! С такой бы скатилась какая-нибудь просто Мария, под мрачную музыку, а на верхней ступеньке стояла бы некая донна Роза и дьявольски хохотала.
Сейчас откроются двери и я увижу оббитые шёлком стены, камин и милые полукруглые креслица. О да, и рояль, конечно. Ага-а, а вот и он, родимый. Всё было именно так, как я думала. Просто спектакль какой-то, иммерсивный театр или квест-комната с хорошими декорациями.
— Простите, — я остановила Анну Викторовну и та повернула ко мне голову. Достаточно медленно, чтобы я поняла насколько это неуместно останавливать экскурсию. — А…м… Это точно дом… — и я, конечно, забыла фамилию заказчика.
— Вы приехали по моему звонку, но это не мой дом, так что можете не вспоминать фамилию. Да, всё верно. Сегодня будет мероприятие и для него нужен бармен. Что-то не так?
— Нет, но… дом выглядит так, будто в нём не живут, а исторические фильмы снимают… — пробормотала я, глядя по сторонам в поисках картин маслом, где были бы изображены члены семьи и их собачки.
— Ну… — Анна Викторовна улыбнулась, явно поощряя моё любопытство. Она прямо-таки гордилась местом в котором, очевидно, работала. — Это правда. Интерьер очень необычный. Владельцы этого дома были немного… Фанаты определённой эпохи. Но они тут больше не живут. Дом продан.
— А вы, должно быть остались? — засмеялась я, чувствуя, что очутилась в какой-то новогодней сказке, не иначе.
— Что-то вроде того. Итак, — Анна Викторовна распахнула двери в следующую комнату.
Мы оказались на кухне, которая была вся деревянная и будто совсем не современная. Я запросто могла представить пухлощёкую кухарку, которая тут коптит рёбрышки и сосиски на открытом огне и готовит в котле суп. А в котле побольше похлёбку для слуг.
Однако, за деревянными фасадами скрывались вполне обычные вещи. Ну просто шик! В центре кухни стоял остров с вмонтированными туда мойками, но моё внимание тут же привлёк винный холодильник. Жильцы этого дома знают толк в развлечениях... На открытых деревянных полках имелась целая выставка бокалов "подо всё", тут умели пить правильно.
— Ваше рабочее место в столовой, она за этой дверью, всё необходимое можете брать тут.
— А гости?..
— В столовой. Если что, ваш наниматель сам всё объяснит. Всего доброго, — Анна Викторовна не стала ждать ответной вежливости и молча удалилась.
Я осмотрелась кругом, поставила свой чемодан, развернула тубу и хотела было расставить
Там было темно, тихо. Никакого кейтеринга, никаких наёмных официантов или звуковиков. И никаких гостей. Только один круглый столик по центру, совершенно пустой. Два стула и тихая музыка. Причём… "Вестсайдская", блин, "История", а не танцевальные хиты этого года.
— Какого чёрта, — вздохнула я, приближаясь к столику.
Быть барменом на романтическом ужине на двоих мне ещё не приходилось, но я быстро прикинула, что можно приготовить парочку «нежных» коктейлей, может даже обойтись банальной «мимозой» или чем-то сладким а-ля «Белый русский».
— Привет, — твой голос прозвучал откуда-то из-за моей спины, откуда-то из столовой, где я только что была.
Твой голос слился с совершенно неромантичной песней «Америка», как раз в тот момент, когда Анита радостно расписывала, как великолепна её новая жизнь вне Пуэрто-Рико. Твой голос был тихим и глухим, и даже настороженным, будто я была жертвой, которую можно запросто спугнуть. Я зажмурилась, чтобы не видеть твоего лица, выдохнула, досчитала до десяти и развернулась.
— Что? Страшно глаза открыть?
— Детский сад, — вздохнула в ответ, поднимая голову. — Ты маньяк? Скажи честно. Ты меня преследуешь?
— Да, — честно, как я и просила, ответил ты и расплылся в улыбке. — Поговорим?
— То-есть работать мне сегодня не предвидится, верно? Слушай, это какая-то глупость. Скажи прямо, что тебе от меня нужно?
— Ты, — и ты снова разулыбался, будто я должна была пасть к твоим ногам. Такой весь благородный, щедрый на улыбки. И, видимо, мне тут отведена роль восторженной твоими щедротами девицы. Да что ж такое, даже обидно стало. Такой талант соблазнителя пропадает на меня!
— М… а ты сегодня смелый, без дружков, — я окинула тебя взглядом и присвистнула.
В костюмчике, кудри всё такие же небрежные, но в другом виде их представить и невозможно, глаза внимательно за мной следят. Я не собиралась им сдаваться, так что просто приклеилась взглядом к твоему воротнику, но почти сразу переключилась на напряженную шею. Ну всяко лучше, чем глаза или губы.
— А ты, кажется, так и не выполнила моё условие?
— Я… болела… — от твоего уверенного, жёсткого голоса, мой почему-то ломко дрожал. — Ты… тебе что нужно?
— Сядем? Как насчёт коктейлей?
— На работе не пью.
— Боишься не удержаться?
— От чего?
— От меня.
— Ещё чего!
— Тогда наливай, красотка!
— Чего хочешь?
— То же что и ты.
Я кивнула, смерила тебя взглядом, но ты не испугался. Вернулась на кухню, а ты пошёл следом. И следил за каждым моим движением, пока я смешивала «Негрони». Ты достал поднос и я поставила туда два бокала, тарелку с апельсином и шейкер. А потом подняла взгляд на тебя, и ты изучал моё лицо, неотрывно, будто что-то хотел сказать, но никак не мог подобрать наиболее удачный момент.