Принцессы Романовы: царские племянницы
Шрифт:
На место Бестужева в Митаву для управления делами Петербург назначил «курляндца Рацкого». При дворе Анны он был принят плохо. Рацкий давно состоял на русской службе и честно отрабатывал свои деньги. Он докладывал в Россию Остерману, что двор Анны живет не по средствам и утопает в роскоши. Бирон состоит при ней камергером. Штат очень раздут, нравы вольные, герцогиня содержит много лишних людей и платит им высокое жалованье. Видно, герцогиня Анна жила гораздо веселее, чем писала об этом петербургскому двору.
Пришла пора объяснить, кто же такой новый возлюбленный Анны, Эрнст Иоганн Бирон. Как бы ни ругали его русские историки, личностью он был яркой, целое царское правление в России названо его именем. И время это – «бироновщина» – было мрачным. С последним не поспоришь, казней действительно было много. Но ведь это смотря с кем сравнивать. Если с Елизаветой, то все знают, дочь Петра в церкви обет дала не казнить смертью своих подданных. Но если сравнивать с правлением Петра… Анну и на трон-то выбрали из соображений, что она своим мягким правлением сгладит в памяти народа жестокости великого преобразователя.
Бирон родился 23 ноября 1690 года, то есть он был на три года старше своей благодетельницы. Подлинная фамилия Эрнста Иоганна – Бирен, но позднее ему сочинили достойную родословную, происходит-де он из старинного рода Биронов, корни которого восходят к XVI столетию. Однако наиболее правдивой является версия, по которой дед Эрнста Иоганна был всего лишь конюхом при дворе курляндского герцога, а отец с трудом дослужился до офицерского чина.
Еще в 1714 году Бирон (в 24 года) приезжал в Петербург искать места при дворе принцессы Софии – супруги царевича Алексея. Однако в должность Бирон не был принят из-за своего низкого происхождения.
Из переписки самого Бирона следует, что он учился в Кенигсбергском университете, но не окончил курс. Подвыпившие студенты затеяли на улицах города драку с городской стражей. Один из стражников был убит, и Бирон угодил под арест. В тюрьме он просидел довольно долго, поскольку городское начальство требовало уплаты штрафа в 700 талеров. Бирон ходатайствовал перед прусским двором о сложении с него штрафа или хотя бы уменьшения суммы. Ответных документов не сохранилось, но из тюрьмы его выпустили. После неудачной учебы Бирон вернулся в Курляндию и был представлен обер-гофмаршалом Бестужевым вдовствующей герцогине Анне. По словам Нейбауера, Бирона пристроил на службу у герцогини курляндский канцлер Кайзерлинг, родственник посланника барона Кайзерлинга. Бестужев-отец вначале «по-родственному» покровительствовал Бирону, поскольку сам находился в любовной связи с его сестрой.
Присутствуя на коронации Екатерины в 1724 году, Бирон сблизился с Рейнгольдом Левенвольде, ее фаворитом, и стал известен императрице как знаток в лошадях. Екатерина Алексеевна потом писала Бестужеву об отправке в Бреславль «обер-камер-юнкера Бирона или другого, который бы знал силу в лошадях и охотник к тому был и добрый человек». В феврале 1725 года Бирон в чине обер-камер-юнкера был послан в Петербург поздравить императрицу с восшествием на престол и просить о некоторых курляндских делах; Анна Иоанновна лично писала по этому поводу к князю Меншикову и Андрею Остерману, прося о содействии.
Бирон был молод, хорош собой, он сумел найти правильный подход к герцогине Анне и стал для нее совершенно незаменимым человеком. А ведь он был женат. Что касается его брака, существуют различные точки зрения. Иные историки считают, что Анна, желая прикрыть свои любовные отношения с Бироном, сама женила его на своей фрейлине Бенигне Готлиб, даже без согласия родителей. Но остались нежные письма Бирона к Бенигне, они относятся к 1724 году.
Как бы то ни было, Бенигна отлично поняла смысл этой игры и постаралась стать «неразлучным другом» герцогини, а потом и императрицы. Суть своей жизни она видела в том, чтобы сохранить положение своего мужа при Анне I. Так они и жили втроем. Анна Ивановна, как говорили тогда, не имела «собственного стола», а потому обедала и проводила все вечера в обществе Бирона и его супруги.
Леди Рендо, супруга английского посланника в России, в своих «Письмах» пишет, что Бирон был представителен, но взгляд имел отталкивающий; Бенигна же «так испорчена оспой, что кажется узорчатой, у нее прекрасный бюст, какого я никогда не видела ни у одной женщины». Бюст в XVIII веке был неотъемлемым атрибутом подлинной красоты, того требовала мода, а оспины на лице часто просто не замечали. Оспа была так же распространена, как у нас насморк, с той только разницей, что многие умирали от этой страшной болезни.
Мы уже писали, что Анна любила охоту, знала толк в лошадях. Безусловно, всему этому ее обучил Бирон. Уже будучи императрицей, она носила одежду ярких цветов, никто не смел появляться на балу в черном – это тоже вкус ее фаворита.
Обрисуем еще несколькими мазками фигуру Бирона. Вот что пишут о нем современники уже в ту пору, когда Анна занимала русский трон:
«Бирон не отличался умом, но не был лишен здравого смысла, хотя многие и отказывали ему в этом. К нему можно по справедливости отнести пословицу, что обстоятельства создают человека: приехав в Россию, он не имел ни малейшего представления о политике, но через несколько лет коротко узнал все, что касалось государства. Он чрезвычайно любил роскошь и великолепие, в особенности лошадей». Манштейн, «Записки о России».
«Он говорит о лошадях и с лошадьми как человек, а с людьми – как лошадь». Граф Остен.
«Герцог очень тщеславен и вспыльчив, и когда выходит из себя, то выражается запальчиво. Он вообще очень откровенен и не говорит того, чего у него нет на уме, и отвечает напрямик или не отвечает вовсе. Он имеет предубеждение против русских и выражает это перед самыми знатными из них так явно, что когда-нибудь это сделается причиной его гибели». Леди Рендо, «Письма».
Хочется сказать несколько слов в его защиту. Обычная русская привычка – списывать все неприятности на окружение царя. Сам он чист, а вот ближайшие сотрудники – звери. Бирон не был садистом, не был жестоким человеком. В деле Волынского он действительно показал себя, но в лице Артемия Волынского он увидел своего соперника и расправился с ним в духе своего времени.
Он пережил Анну на тридцать два года. Был интриганом, честолюбие его не знало предела, но он, как умел, служил России: с достоинством перенес ссылку, а при Екатерине получил-таки давно желанную должность – стал герцогом Курляндским.
О том, как приглашали Анну на русский трон, написано очень много. Об этом мы тоже поговорим, но позднее. А теперь следует рассказать о судьбе старшей дочери царицы Прасковьи Федоровны, о несчастной Екатерине Ивановне, герцогине Мекленбургской.