Принцип аллигатора
Шрифт:
– Вы напрасно повышаете голос и разговариваете со мной в ультимативном тоне, – заверил я. – Я сам буду выбирать, что меня касается, а что нет. Можете поверить моему опыту: дело слишком серьезное, и я буду работать до тех пор, пока не узнаю всю правду.
Кукла фыркнула и стала нервно тарабанить пальцами, обтянутыми тонкими перчатками, по панели. Меня удивляла ее наивность. Неужели она надеялась, что на гибель Лешки не последует никаких ответных мер со стороны милиции или прокуратуры? Если она сходу раскусила, кто я такой и
– Вы проныра, – произнесла она, глядя в окно. – Вы хотите сделать сенсацию на пустом месте. И вас совершенно не интересует, какими последствиями это обернется для нас. Вы уедете, опубликуете лживую статейку в своей газетенке, получите гонорар и станете надувать щеки от осознания собственного величия. А мы потом будем очень долго отмываться от тех помоев, которые вы на нас собираетесь вылить.
Кажется, я потерял логическую нить в ее претензиях ко мне. “Статейка”, “гонорар”… Она до сих пор думает, что я журналист?
– Постойте, постойте, – произнес я, по-новому рассматривая лицо куклы. – Вы за кого меня принимаете?
– Зачем вы прикидываетесь дурачком? – с укором произнесла кукла, мельком глянув на меня. – Кажется, вы представились журналистом. Да и без всякого представления видно, что вы за фрукт.
Я невольно прикусил язык. Черт подери! Кажется, она понятия не имеет, что я частный детектив!
– Неужели так хорошо видно, что я за фрукт?
– Можете не сомневаться.
– И вы точно знаете, зачем я сюда приехал?
– Вам не кажется, что вы производите впечатление человека, страдающего провалом памяти? – нервно произнесла кукла. – Вы же сами мне сказали, что приехали сюда, чтобы докопаться до истины. Нетрудно догадаться, что вы попытаетесь вынюхать то, что не удалось вашему коллеге.
Кажется, я поторопился с выводами. Эта дамочка принимала меня, как и Лешку, за журналиста, который намерен что-то узнать.
– И что, по-вашему, я собираюсь вынюхать?
Кукла резко повернула голову в мою сторону, гордо вскинула подбородок и менторским тоном произнесла:
– Вот что, молодой человек! Как учитель химии и завуч школы номер один города Кажма, я официально заявляю: письмо, которое вы получили, и которое так взбудоражило ваше творческое воображение, является всего-навсего плодом воображения ученицы десятого класса Веры Шаповаловой. В результате бурного гормонального всплеска девушка пережила невроз, но врачи уверены, что он не оставит каких-либо тяжелых последствий для ее здоровья. Факт сексуального домогательства со стороны учителя физкультуры не подтвердился, в чем мы, кажется, убедили вашего коллегу. Проблема исчерпана. В школе продолжается нормальный учебный процесс. Выпускной класс готовится к государственным экзаменам. Два ученика идут на золотую медаль… Вопросы
Я отчетливо представил себе, как эта кукла разговаривает с учениками на школьных собраниях. Голос звонкий, твердый. Каждое слово подобно гвоздю, вбитому одним ударом по самую шляпку. С такой интонацией и уверенностью должны говорить политические лидеры, если хотят, чтобы народ безоговорочно им верил. Настоящая училка!
– Да, есть вопрос, – ответил я и, кажется, впервые в жизни обратил внимание на то, что мой голос вялый и невыразительный. – Вы уверены, что убедили моего коллегу?
– Он произвел впечатление умного человека, – витиевато ответила учительница. – Только дурак мог остаться при своем мнении после той лавины неопровержимых доказательств, которые я ему представила!
– Эти факты представили вы лично, или же вам кто-то помогал?
Учительница покосилась на меня.
– Это принципиальный вопрос?
– В противном случае я не стал бы его задавать.
– Ваш коллега беседовал со мной и с учениками.
– Где он ночевал?
Мне показалось, что учительница даже подпрыгнула от негодования. Скрестив на груди руки, она посмотрела на меня таким взглядом, от которого мне захотелось немедленно побриться, постричься, надеть смокинг и пройти курс этики и приличных манер.
– Послушайте! – воскликнула она. – Я не могу понять, что вас больше интересует: спал ли физрук с ученицей или же где спал ваш коллега?
Она была права. Мой вопрос действительно мог показаться неуместным и даже глупым.
– Поймите меня правильно, – ответил я и притворно зевнул. – В данный момент я больше обеспокоен тем, где буду ночевать.
– А вы по-прежнему намерены остаться в Кажме?
– Я хочу, чтобы вы убедили меня в святости физрука так же, как вы это сделали по отношению к моему коллеге.
Учительница покачала из стороны в сторону головой, надула узкие, хорошо очерченные косметическим карандашом губы, будто хотела сказать: каков наглец!
– И много в вашей редакции еще коллег?
– Нет, всего одна девушка.
– Почему же вы не прихватили ее с собой? Я заодно убедила бы и ее. Надеюсь, после вас она сюда не приедет?
Она пытается острить, отметил я. Значит, уже не кипятится, как несколько минут назад, остывает.
– Это зависит оттого, в каком состоянии я вернусь обратно, – двусмысленно ответил я.
– Если бы это было возможно, я бы застелила вашу дорогу скатертью.
– За что ж вы так нелюбезны к журналистам?
– Я уже отвечала на этот вопрос…
На некоторое время нашу милую беседу прервал грохот и гул мотора. Мимо нас, подпрыгивая на ухабах и ударяясь днищем о землю, промчалось видавшее виды такси. Некоторое время мы с училкой смотрели на удаляющиеся красные огоньки габаритов.
– Кого это еще принесло? – вслух подумала она.
– Разве в Кажме нет такси? – удивился я.