Принцип мести
Шрифт:
Впрочем, злоупотреблять своей свободой и спиртными напитками нам было не с руки. Мы все больше склонялись к мысли, что здоровье надо беречь. Так, на всякий случай. Вдруг пригодится?
В перерывах между кратковременными запоями мы спарринговали и занимались силовыми упражнениями для развития выносливости – благо места в брошенном доме было предостаточно. Для выполнения поставленной задачи нам нужно было поддерживать хорошую физическую форму. К началу октября нас уже знал весь городской сброд, дно живущего своей интенсивной ночной жизнью мегаполиса, чего мы, собственно говоря, и добивались. Несколько раз нам приходилось участвовать в пьяных потасовках, из которых мы без особого труда выходили
Однажды Олег, куратор нашего направления, назначил нам встречу – установленным сигналом, оставив записку в тайнике возле городской свалки, он вызвал нас в маленькое привокзальное «Бистро». В условленное время в обычном своем «прикиде», мы пришли на стрелку и заказали по сто грамм «Метаксы». Олег подсел за наш столик и после нескольких ничего не значащих фраз вполголоса сказал:
– Китайский ресторан. Это достоверная информация.
– Когда?
– Чем быстрей, тем лучше. Устройте там небольшой содом и геморрой. Ведите себя так, чтобы вас заметили и сразу зауважали. Но хочу предупредить: весь обслуживающий персонал, по преимуществу выходцы из юго-восточной Азии, в совершенстве владеет приемами у-шу. Шеф-повар имеет четвертый или пятый дан. Будьте осторожны.
Остограммившись, мы тут же отправились в китайский ресторан. Открылся он сравнительно недавно, в помещении бывшей ресторации «Под львом», прославившейся своими дебошами с битьем зеркал, старинных сервизов и потрясенных, ничего не понимающих посетителей. Здесь еще в застойные годы произошло наделавшее много шуму побоище с участием курсантов высшего общевойскового командного училища и местных воров-перекупщиков. Первую скрипку играл в нем Садовский. Незадолго до этого он здесь же познакомился с Сандрой, которую я узнал позже под именем Валерии. Как давно это было. С тех пор утекло немало воды. И, пожалуй, не меньше крови. Валерии тоже не стало – появилась Миледи. А что касается ресторана, неожиданно сменившего европейский интерьер на азиатский, то в нем мне предстояло дебютировать двенадцать лет спустя. В качестве непонятно кого.
Наш отнюдь не чопорный вид не смутил деликатных китайцев (так для краткости мы назовем обслуживающий персонал этого заведения); судя по улыбкам, они были рады всем посетителям. Мы с Игнатием расположились за самым большим, сервировнным на десять персон столом и, несмотря на увещевания официанта, его настойчивые просьбы пересесть за любой другой столик, не сдвинулись с места. Я с интересом разглядывал зал, в котором от обилия желтых драконов и аистов, ширмочек и фонариков рябило в глазах. Игнатий с хмурым видом изучал меню. После тщетных потуг вычленить из длинного перечня хотя бы одно удобоваримое блюдо, он недоуменно спросил:
– А поесть у вас что-нибудь есть?
Китаец тут же закивал головой и начал жонглировать экзотическими названиями кулинарных изысков, из которых я разобрал не больше двух-трех – мясо по-пекински и рисовые шарики, залитые молоком.
– Короче, – сказал я. – Ничего этого нам не надо.
– Да, – подтвердил Игнатий, – жареную саранчу мы в пищу не употребляем.
– Сито вы хотели бы? – с настороженной вежливостью поинтересовался официант.
– Я хочу рождественскую индейку, а мой друг – настоящую кулебяку.
– Но мы есть китайская кухня, – с ноткой недовольства в голосе промяукал официант.
– Чего ты таращишь на меня свои узкие глаза-щелочки? – делано возмутился я. – Пока не принесут моему другу кулебяку, настоящую кулебяку, мы отсюда не уйдем.
– Дай я ему вмажу, – вдруг загорелся Игнатий и поднялся из-за стола. По самым скромным прикидкам, он был на две головы выше и в три раза шире бедного официанта. Но тот оказался чрезвычайно вертлявым типом. Игнатий рубанул воздух ребром ладони, затем мощным бивневым ударом кулака поддел китайца снизу, скользнув по его плоской грудной клетке. Впрочем, этого оказалось достаточно, чтобы официант, сделав тройной тулуп, протаранил своим полудетским тельцем столик на две персоны и, держась за поясницу, бросился наутек. Тотчас, словно по команде, из-за перегородки, отделявшей варочный цех от зала, высыпали поварята. Они были одеты в кимоно, очевидно, заменявшее им кухонную спецодежду. Предводительствуемые невысоким, но устрашающе мускулистым «банзайкой», они построились четырехугольником, приняли боевые стойки и, как на тренировке, пошли в атаку.
Первым, получив удар ногой в грудь, проломил бамбуковую ширму «банзайка»: он был очень сильным, но, как в известном анекдоте, очень легким. За ним отправился его ученик. Довершил дело, начатое своими предшественниками, поваренок, вооруженный скалкой, – он окончательно доломал сооружение из стволов зонтичной сосны. Очевидно, Игнатию было все равно, кто перед ним: китайцы, корейцы, ханты, манси, селькупы или коми-зыряне – он крушил всех подряд.
– У-у, нехристи, – мычал он. – Это вам не лейб-гвардии конно-пионерский эскадрон.
Он, как былинный витязь, расшвыривал «поганых» (от латинского paganus – «язычник») до тех пор, пока они не разбежались в разные стороны и не попрятались по углам за ширмами из шелка и бамбука. Я даже не успел подключиться к групповому поединку, хотя в драке, скажу без лишней скромности, очень неудобен: об меня можно сильно ушибиться и даже что-нибудь сломать. Но самое главное, конечно, было впереди. К нам вышел директор ресторана, некто Су Кин Вон, если я правильно разобрал его имя, и на удивление вежливо поинтересовался целью нашего визита.
– Мы пришли покушать, – сказал Игнатий, разминая ушибленные костяшки пальцев.
– Это не лэкет? – продолжал выспрашивать директор озабоченно.
– Нет, что вы, – успокоил его я. – Мы этим не занимаемся.
– У нас уже есть своя...клыша, – с усилием произнес он, видимо, припоминая забытое слово.
– Нет, мы не крыша. И, собственно, зашли к вам случайно. Извините, если что не так, – переминаясь с ноги на ногу, вдруг завиноватился Игнатий.
– У меня для вас есть пледлозение, – сказал хозяин. – Если вы или длуг, с котолым васа плисла, побьет моего сеф-повала – мы колмим вас без денег. Если он побьет – вы даете мне денег за поломанные этазелки. Хотите такой уговол?
– Мы согласны. Начнем с меня, – опередив Игнатия, принял вызов я.
В центр зала вышел крепко сбитый китаец в черных штанах свободного покроя и рубашке цвета бычьей крови. Он был бос. Я тоже снял обувь и для профилактики пошевелил пальцами. Как видно, это не сломило моего противника морально: он решил воздействовать на мою психику демонстрацией своих физических возможностей – ударом «пяткой сверху» сокрушил сосуд, стоявший на полутораметровом столбике, по-видимому, парную вазу формы «Фюзо». Я отметил это чисто автоматически, вслух же произнес нечто более уместное в данной ситуации: