Принцип невмешательства
Шрифт:
— Приветствую, Иван, — не вставая с большого кресла с высокой жесткой спинкой, произнес начальник отдела проектирования и обслуживания. — И вас, молодой человек…
— Антон Иванов, — поспешил я представиться, делая шаг вперед из-за Ивана.
— Надо же, у нас теперь два человека, имеющих отношение к имени Иван, — попытался пошутить Гофф. — И оба русские. Что скажешь, Иван?
— Судя по личному делу, почти то, чего мы хотели, — начал докладывать инженер. — Закончил московский инженерно-проектный, потом направили сразу на действующее производство. Там за пару лет поднялся до замначальника
Пока Иван говорил, я немного рассмотрел «старика». Действительно, на вид ему было уже под семьдесят, что могло означать как семьдесят, так и все сто лет. Маленький, седой и плешивый француз, давно привыкший как командовать, так и отвечать за многое в пределах своих обязанностей. И не без своих тараканов — я мог поручиться, что характер тот имел вспыльчивый и капризный, и если что-то в работе или личных качествах работника его не устроит, то последнему не позавидуешь. Хоть я и не планировал «работать» тут долго, но незачем создавать себе дополнительные трудности.
— …В общем, он все-таки больше инженер-оператор, а не проектировщик «с нуля», — заключил Иван.
— Хорош как исполнитель, — задумчиво повторил Гофф. — Что ж, это как раз неплохо. Ставь, как и планировали, оператором вертушек, да пусть походит поинспектирует их на местах. Не все же тебе бегать, — хихикнул он и перевел взгляд на меня: — Иван, как ты уже понял, будет твоим непосредственным начальником, введет тебя в курс дела и очертит круг обязанностей. Ясно?
— Как божий день, — позволил я себе вольность.
— Что ж, идите работать.
Кажется, в целом я произвел неплохое впечатление.
— Ты ему понравился, — сообщил Иван, когда мы покинули кабинет. — Считай, одной проблемой меньше. Вообще он почему-то любит русских и терпеть не может американцев и англичан. За это его назло за глаза называют Эф Джи, на американский манер. Не удивляйся, если что.
— Ясно. Сейчас куда?
— Давай сразу прошвырнемся по окрестным шахтам, покажу тебе вертушки в натуральную величину. Заодно на процесс посмотришь.
— Здорово. — Я на самом деле обрадовался. — То, чего я хотел.
— Работа должна приносить радость, — хмыкнул в ответ Иван. — Хотя бы первую пару часов.
— Расскажи мне про устройство города и шахт, — попросил я.
— Показывать надо. — Он вдруг резко свернул из основного коридора в рекреационный закуток. Тут стояла пара диванчиков, столик, цветочки в кадках да висели по стенам репродукции каких-то земных пейзажей.
— Здесь? — удивился я.
— Какая разница? Это у тебя нет управляющего чипа, а я могу работать из любого места города и шахт. — Смотри.
Он бросил наручный комм на стол.
И передо мной появилась трехмерная голограмма всех подземных сооружений.
— Впечатляет, — присвистнул я. — И где тут что?
— Сверху вниз: шлюзы на поверхность — основной, резервный и аварийные. Дальше подземный космодром. Сейчас в работе четыре грузовых шаттла и один пассажирский. Есть еще отдельные челноки руководства, но у них свой космодром, вот здесь.
— Это же секретные сведения? — Я заозирался по сторонам.
— Разумеется. Но нас никто не слышит и не видит, уж поверь. А тебе все равно положено это знать. Космодром на глубине километра от поверхности. Он одновременно и пассажирский, и грузовой, тут же происходит погрузка шаттлов. — Он показал на помещение размером с несколько футбольных полей, если верить масштабам. — А вот собственно Политаун — полтора километра вниз от космодрома. И если ты еще не офигел, то я сейчас скажу его размеры, и ты точно офигеешь. Три километра в высоту и шесть в поперечнике! И это не считая отдельных объемов под реакторы — они внизу — и гидропонные сады, которые тоже внизу.
— Зачем так много? Тут жителей-то на такие объемы не наберется.
— Зато просторно. Просто сам город находится как раз в месте, откуда начиналась разработка, этот объем все равно уже был. Вот и построили город, заодно укрепив грунты. Сейчас-то разработка по-другому идет, а раньше выгребали все, что могли, рискуя обвалами и прочими радостями вроде тектонических разломов, куда уходил воздух.
— А в стороне штуковина почти с половину города — там живет правление?
— Ну да, все руководство, гарнизон и разные высокопоставленные гости и партнеры. Там же отдельный космодром, пусковые шахты, свои сады и реакторы. Считай, отдельный городок, вполне себе автономный.
— Удобно, — заметил я.
— Эф Джи там живет, например. Он — стратегически важная персона.
— А ты разве нет?
— Я тоже, но без меня можно обойтись, я ж ничего не решаю в плане управления персоналом, только участвую в управлении и проектировании систем.
— А это, значит, шахты? — Я показал рукой на разветвленную сеть линий, пронизывающих кору планеты километров на десять вглубь.
— Проницательный ты человек! — съехидничал Ваня. — Самое основное: на верхнем уровне находится завод по обогащению и переплавке руды. Тут по большей части полиметаллические руды, в том числе содержащие селений — собственно, самое ценное, что тут есть и что окупает все производство.
— Ну да, без него гиперпространство для нас закрыто, — согласился я. — А без межзвездных полетов человечество загнется быстро.
— Вот именно. Ладно, идем дальше. Как видишь, уровней разработки породы тут десятки, и все они соединены двумя основными шахтами, оборудованными грузовыми лифтами и прочими коммуникациями, в том числе нашими любимыми вентиляционными шахтами с вертушками. Технология налажена: лифт спускает комбайн на нужный уровень, и тот прямо с него начинает бурить породу. Вся разработка идет горизонтальными штреками, прочность потолков и направления вышележащих штреков рассчитаны с большим запасом, так что можно не опасаться за обрушения. За герметичность отвечают сами комбайны, которые оплавляют стенки штрека.
— А если тектонический разлом?
— Они легко находятся геозондированием, которое ввели после пары неприятных случаев. Мелкие — до трех метров в ширину — можно заделать тем же комбайном. Крупные стараемся обходить или ищем узкое место. Некоторые разломы у нас пересекают сразу несколько уровней, что усложняет обслуживание, но не смертельно.
— А пустая порода куда девается? На схеме не видно.
— Очень даже видно. Вот справа от завода, на верхнем уровне. Видишь?
— Аварийный реактор и шахта на поверхность?