Принцип револьвера. Часть 1
Шрифт:
– -Каролина, не могли бы вы подъехать ко мне в кабинет? Мне хотелось бы обсудить ваши анализы, - доктор кхекает в трубку и добавляет, - желательно быстрее...
Когда он успел? Взял кровь пока я спала?
– -Док, это действительно так срочно?
– я чувствую раздражение, со мной снова обошлись, как с куклой - это уже превращается какую-то карму.
– -Думаю, что да, - док непреклонен, - пожалуй, я должен сообщить тебе важные новости.
– -Что-то серьезное?
– -Да, - коротко отвечает доктор.
– -Плохое?
– кажется напугать меня ему удается, не хватало мне сейчас еще свалится...
– -Каролина,
– -Хорошо, - соглашаюсь я, - прямо сейчас устроит?
Я искоса гляжу на Артура, тот ловит мой взгляд и кивает.
– -Да, конечно, жду, - доктор первым кладет трубку.
На этот раз Артур гонит быстрее. Или мне так ощущается потому что шевелится в груди тяжелый комочек нехороших предчувствий.
Сказать я что я ошарашена, значит ничего не сказать: Маленькая клочок термобумаги у меня в сумочке. Фотография с УЗИ. Десять недель... Если что-то решать, то решать надо сейчас, через несколько дней будет поздно.
– -Кто отец ребенка, Каролина?
– ненавязчиво интересуется доктор, - Артур?
И я долго уговариваю доктора ничего не говорить ни Артуру ни папе. Это могу решить только я. И это решение принимать мне. В любом случае...
Десять недель. Ту ночь я вспомнила сразу. Тесная каморка в наспех переделанной под госпиталь гимназии, узенькая железная койка с кучковатым ватинным матрасом. Резкий запах плесени и лекарств и бурный сбивчивый шепот ласкающего меня Мики.
– -Ты такая хорошая, Каролина! Какая же ты хорошая, девочка.
"Ты тоже хороший Мика, - думаю я, - очень хороший, вот только где же ты теперь?"...
***
Пробуждение приходит тяжестью и болью в скованных руках. Неужели мне все только снилось, а на самом деле я все еще в участке, в кресле...
Синее лицо дознавателя с остекленевшими глазами и расплющенным носом, из которого стекала тоненькая струйка крови, не добавляла оптимизма. Все происходящее все больше походило на бред. Мертвый дознаватель, Пит в парадной синей форме имперского десанта, и двое мертвых полицейских грудами изломанного мяса застывшие у его ног. Кошмар. Только что дознаватель орал, брызгая слюнями, на застывшего перед ним сержанта и разом все кончилось... Кажется, Питу хватило трех ударов, я даже не успел понять, что произошло. А Пит уже идет ко мне, а в глазах льдистые иглы. Смерть? Живот подводит от ужаса, но я успеваю шепнуть:
– -Здравствуй, Дикарь!
И вижу как морщится его лоб, будто пытаясь вспомнить. Не вспомнит, наверное... Зато я хорошо помню грязное картофельное поле, бесконечное поле, по которому мы идем по щиколотку в грязи - башмаки неподъемны, мы вымокли насквозь, а Питу вроде все ни по чем и он весело рассказывает очередную порнушную историю, о том как его прозвала Дикарем его первая подружка...
– -Здорово, Пит! Не узнаешь меня? Я Мика!
– стараюсь улыбнуться я.
Пит оглядывается на двери, нагнувшись шарит по телу мертвого полицейского. То, что полицейский мертв я понимаю сразу - живые так не лежат. Выпрямившись Пит раскрывает нож. Обычный перочинный ножик, но... И тут мне становится все равно - смерть так смерть, не орать же. Пит, помнишь, ты мне говорил когда-то; "Помни, студент, от смерти не убежишь, мы можем лишь встретить старуху достойно..." Достойно? Привязанным к креслу?
– -Знаешь, Пит, а все равно я рад тебя видеть!
– -Я ненавижу предателей!
– шипит Пит и бьет ножом мне в живот...
Я просыпаюсь.
Или нет? Похоже, кошмар продолжается! Чьи-то острые зубки, там, в низу живота... Крысы?! Я дергаюсь, сажусь...
– -Мииика!
– незнакомый женский голос, произносит мое имя.
Непривычно, со странным акцентом...
– -Ой, опять съежился!
– хихикает девчонка.
Пахнущие чем-то травяным волосы падают мне на лицо, ладони упираются в плечи.
– -Ложись!
– игриво шепчет незнакомка, - ты отдыхай, я сама все сделаю...
Мягкие, чуть влажные губы щекочут шею... Нежно кусают ухо...
Как назло в голове никаких мыслей, это в верхней, а нижняя во всю откликается - на... Ой... ладошка какая холодная...
– -Ежик! Я соскучилась...
Так, я Ёжик, значит... Да что же это? Мимолетный поцелуй ТУДА!
– -Стой, - хриплю я.
– -Стоит!
– смеется девчонка и снова целует...
– -Я ж в полиции был! Грязный, немытый, - торопливо шепчу я, стараясь выбраться из постели - глаза привыкают к полутьме и белеющая во мраке фигурка проступает четко. Пухленькая, невысокая девушка, со светлыми собранными в хвостик волосами... Взгляд прилипает к ее телу, а я все пытаюсь...
– -Родной, любимый, я так соскучилась, - кажется девчонка не обращает внимания на мои нелепые попытки освободиться.
Горячий язычок скользит, заставляя меня покрыться щекотными мурашками, учащается дыхание... А рука сама ищет шелковистую поверхность бедра, благо оно рядом... Она рядом... А как же Каролина?! А если они поймут, что я не я? А к черту!
Снова зубки, влажная теснота...
– -Хватит, давай...
– шепчу я.
– -Давай!
– задыхаясь, отвечает она...
Почему-то зажмуривая глаза, ощущаю, как мне рвут рубашку на груди... И все же сажусь... И снова гляжу на нее. Тесно прижав горячее, упругое, незнакомое и сейчас желанное тело... Прямо передо мной затуманенные страстью глаза - странно, что я могу видеть в темноте... Ох... В ушах звенит, сейчас я лопну и...
В изнеможении валюсь на спину, не отпуская ее волос... Она что-то шепчет... Мои руки привычно, гладят влажную женскую спину... Привычно? Да я даже ее имени не знаю!
– -Еще, любимый!
– кажется, она плачет?
Что еще-то?! Переворачиваюсь на бок, целую ее губы, волосы, глаза... Ощущаю соленый вкус слез и горьковатый запах пота... А пальцы сами находят заманчивую твердость соска... Шепчу что-то идиотское, про то, как скучал... А потом... Тело само знает, что делать... Все же, как много в человеке от животного...
Но об этом я вспоминаю после... Лежа рядом со сладко сопящей, незнакомой девушкой и ощущая, что надо срочно идти в сортир...
"Который тебе еще надо найти, кобель чертов!" - ругаю себя...
Ну хоть штаны нахожу сразу... А вот вывернуть их обратно с изнанки - дело сложное, руки немного дрожат...
"И зачем делать это на весу, если койка в комнате?" - злобно ворчу я... И стараясь не шуметь, выскальзываю за дверь.
Из комнаты слышны голоса, Пит орет на кого-то:
– -Придурок, на этом шнуре даже повеситься нельзя! Это ОША - старье из старья! На него кот поссыт - он гореть не станет!