Принцип высшего ведовства
Шрифт:
– Тебе здесь не нравится? – прошептала я. На самом деле, скажи он «не нравится», глаза бы выцарапала. За мои любимые обои в желто-зеленую полоску, за мохнатую игрушечную пчелку, угнездившуюся на спинке дивана…
– Откуда такие выводы? – инквизитор улыбнулся, – здесь очень мило. В прошлый раз мне пришлось стоять в пороге… И в прошлый раз я сильно рисковал быть избитым твоим почтенным родителем.
– Папой, что ли?
И я представила себе папу – кругленького, с внушительных размеров пузцом, подпрыгивающего и размахивающего
– Ну, он был не в восторге, когда к нему домой явился субъект вроде меня и заявил, что в ближайшее время они тебя не увидят, – спокойно пояснил Эрик.
– Не сердись на них, – я коснулась его ладони и с удивлением заметила, что руки-то у Эрика дрожат, – они же мои родители.
– Я понимаю…
И в эту минуту в зал ворвалось торнадо, состоящее из мамы, папы и Танюхи.
– Что же вы не садитесь? Будьте любезны, присаживайтесь!
– Лерочка, ты так похорошела! Новая работа тебе идет на пользу!
– Какой чай будете? Черный, зеленый? Может, просто кофе?
– Лерочка, а что же ты не представишь нам своего… мм… начальника?
Мамуль успела преобразиться: сменила халат на коричневое платье, сняла бигуди, а на шею повесила длинные бусы из яшмы. Танька – ну, она никогда себе не изменяла. Сестра моя обожала готику во всех ее проявлениях, а потому вырядилась в очень узкие черные брюки, угольную блузку с пышными кружевными манжетами и оч-чень глубоким декольте. А длинные ногти были ярко-алыми, ну ни дать ни взять – вампир, только что разделавший очередную жертву. Один папа остался прежним, разве что нервничал: крышка заварного чайника так и позвякивала, до тех пор, пока его не определили на стол.
–Ээээ… Папа, мама. Это Эрик, мой начальник, – промычала я.
Мама водрузила на стол блюдо с бутербродами.
– Очень приятно. Людмила Петровна, Владимир Игоревич. А это – Танечка, наша младшенькая, – мамуль бросила на меня исполненный надежды взгляд, – может быть, и ей какая-нибудь работа подыщется?
Ну да, да… Знала бы моя дорогая мамочка, чем я занимаюсь, а главное – какую цену плачу за бытие ведьмой!
Эрика, однако, это не смутило. Он пожал плечами, окинул Таньку заинтересованным взглядом и промурлыкал – может быть, может быть…
Потом мамуль по привычке защебетала:
– А что, Лерочка… да-да, разливайте чай, что ж вы сидите… расскажешь нам что-нибудь? А то Володя мне так и доложил – мол, нашу Лерку будут считать убитой, но на самом деле она жива, и у нее очень, очень секретная работа. Надеюсь, с криминалом это никак не связано?
Эрик преспокойно попивал чай. Зеленый, с жасмином. И на лице его было написано исключительное удовольствие от происходящего.
– Лер, что молчишь? – пискнула Танюха, – или рассказывать ничего нельзя?
– Спросите у Эрика, – я вцепилась зубами в овсяное печенье.
– Эрик? – тут уж папуля начал хмуриться, – а вы что-нибудь расскажете? Вы поймите, Лерка она такая… наивная, что ли. Двадцать пять уже, а вечно в какую-нибудь историю влипнет… Я уж думал, в секту какую попала…
– Папа! – возмутилась я. О возрасте, в конце концов, мог бы и помолчать.
– Это секретные исследования паранормальных явлений, – неожиданно вымолвил Эрик, – государственная программа. Надеюсь, что сказанное мной останется в пределах этой комнаты.
– Ух ты! – восхитилась Танька, – а я вот как раз… А вы, вы сам… специалист по этим паранормальным явлениям? Ну, призраки там, вампиры всякие?
– Угу. – Эрик царственно кивнул, – именно. Призраки и вампиры, их ведь пруд пруди вокруг, но не все замечают. А что у вас, мадемуазель, вопрос возник?
– Эмммм… как-нибудь потом, при случае, – и Танька глазами показала на папу. Ну не при родителях же, в самом деле, обсуждать ТАКИЕ дела!
– Как скажете, – невозмутимо ответил инквизитор. Затем поставил на стол пустую чашку, – к сожалению, должен вас покинуть. Лера, я заеду за тобой через два часа.
Я чуть не завопила – как, ты меня бросаешь? Обрекаешь на допрос в цепких объятиях мамуль и сестрички?
Но Эрик одарил меня воистину ангельской улыбкой и безмятежным взглядом, раскланялся и удалился. Как истинный джентльмен, на прощание приложившись к розовой ручке Людмилы Петровны и бледной лапке Танюхи.
И когда входная дверь закрылась за ним, я вновь ощутила себя в руках самой что ни на есть инквизиции. В добрых, нежных и любящих руках.
– Вареник, это че, правда? – следователь номер один обрабатывала ногти пилочкой, – я в первый раз слышу, чтобы вот так исследовали паранормальные явления!
– И где ты познакомилась с этим очаровательным мужчиной? – добавила следователь номер два.
Папа недовольно кашлянул.
– А что, что я такого сказала? – возмутилась мамуль, – ты сам-то вспомни, когда последний раз мне ручку целовал!
– Ну Вареничек, ну расскажи, – Танька подсела ко мне на диван, – ну что, жалко, что ль? Может, и я себе такого же шикарного мужика поймаю.
– Таня, прекрати паясничать! – вскипел папочка, – а ты, Валерия, рассказывай. Он правду сказал? Или это ваш гуру, или новый мессия?
– Да правду, правду! – я принялась отчаянно мять в руках салфетку, но глаза не опускала, – я с ним познакомилась в офисе, он заказывал Цапле рекламу. Ну, и он мне предложил хорошую работу, но ее содержание не подлежит огласке. Мы много ездим по старинным домам в пригороде, Эрик кое-что замеряет… У него в багажнике приборов куча, я таких раньше никогда и не видела… Ну и все.
– А живешь ты где? – с видом сыщика поинтересовалась Танька. Ох, ну и стерва у меня сестрица!
– В коттедже, в пригороде, – я солгала, нахально глядя ей в глаза, – там живет еще пять человек, таких как я.