Принцы и нищая, или Золушка на двоих
Шрифт:
— Но я ведь не люблю тебя. Я тебя ненавижу, — сказала она, словно выплюнула, когда лицо Габера чуть-чуть отдалилось. Быстро согласиться — слишком нереалистично. Она должна сказать то, что Габер ожидает…
— Это неважно, — усмехнулся Габер. — В мире будет два дракона. И тебе не останется ничего другого, как принять меня. Таким, какой есть… Я ведь сделал тебя чудовищем, Ева. Таким же чудовищем, каким ты считаешь меня. В тебе есть это. Ты мечтаешь растерзать меня, и тебе меня не жаль — значит, ты такая же! Я уже говорил тебе об этом, тогда,
Про себя Ева скривилась от омерзения, в последний раз прошептала свою считалку: «Маркиз, попытайтесь! Давайте, у вас получится!». И, стараясь играть как можно реалистичнее, подняла на Габера глаза.
Вот уж чему жизнь ее научила — так это обманывать.
— Знаешь, — произнесла она. — Я могла бы сказать, что лгуньей и обманщицей меня сделала моя жизнь. Ты — в том числе. Но ты прав. Я и верно чудовище. Ты сделал меня чудовищем, заставив страдать. Страдания преображают. Заставляют озлобиться, измениться. И, пожалуй… Знаешь, что я тебе скажу, сладкий Габер? Знаешь?
— Неужели ты скажешь «да»? — удивленно поднял вверх брови Габер.
— Скажу, что, пожалуй, я столько ходила под смертью. Столько мучилась. И мне это надоело. Пожалуй, моя жизнь для меня важнее всего остального. Я согласна. У меня лишь одно условие…
В глазах Габера сверкнула радость. Злая, ненормальная радость. Его душа давно превратилась в гнойную черную клоаку, поэтому он мог поверить в то, что и Ева такая же. Многие ведь судят о других по себе.
— Какое? Пожалуй, я могу дать тебе эту поблажку.
— Вернее — два. Ты не будешь мучить саму девочку Ему перед смертью. Мучай Бормиаса. Мне его не жалко… — соврала Ева. — Второе. Ты не тронешь Грайнора. Пусть отправляется на все четыре стороны. Ему все равно никогда не быть драконом. Пусть живет. Он был моим мужем два дня и подарил мне немало наслаждения. Тебе достанется уже… опытная жена. Можешь лишить его магии, лишить всего… но оставь ему жизнь.
— Хитрая девочка… — себе под нос прошептал Габер. — Впрочем, что мне стоит сейчас пообещать это? Я обещаю.
— Иди за Бормиасом. И, может быть, ты развяжешь меня перед этим? — словно бы устало прикрыла глаза Ева.
— Нет, только когда я стану драконом. Когда я буду сильнее тебя, — усмехнулся Габер. — Что же… — он склонился, чтобы закрепить соглашение коротким мерзким поцелуем. — Мы вернемся к этому… потом, — произнес он, вытерев губы.
И медленно пошел к выходу.
Ева облегченно выдохнула. Сейчас.
Сейчас он отойдет, и она поползет… Будет цеплять зубами за пол, но доберется до границ круга!
И тут… прежде, чем Габер, успел выйти, высокая фигура появилась в арке выхода.
— Боюсь, ты поспешил принимать решения, маг! — сказал Грайнор и поднял руку, в которой засветилась светло-голубая молния.
Еще миг — и в проеме второго входа, который Ева прежде не заметила, возникла еще одна фигура. Бормиас. С мечом и пистолетом.
Лицо Габера застыло. Если бы у него были нормальные человеческие эмоции, то, должно быть, в глазах загорелось бы необыкновенное изумление. В тот же миг в его руке возник сияющий шар.
— Как же вам удалось проснуться, подонки! — тихо, сквозь зубы, произнес он. Но все его услышали.
— Грайнор, подожди! Он сильнее, как маг! — закричала Ева, отчаянно ерзая на стуле.
— Возможно, — спокойно ответил Грайнор. — Только, боюсь, он не учел одного… Давай, Бор! Пробуем! — крикнул он брату в тот же момент, когда с его руки сорвалась молния, из пистолета Бормиаса вырвалась пуля, а Габер отправил в Грайнора свой шар.
Магия столкнулась с магией, пуля спружинила от стены защиты, которую выставил Габер. Пространство огромного зала взорвалось серебряными и алыми всполохами.
И в этот же самый момент…
Грайнор замер, воздел вверх руки… и вдруг его образ начал истончаться, таять. Еще миг — и он рассыпался на бесчисленное число черных частиц. Они начали свиваться в вихрь. Тот самый вихрь…
Ева тоже замерла, изумленно глядя на происходящее. А сердце залила радость, может быть, еще не столь уместная.
Она знала, что он ощущает сейчас. Знала, как это! Просто прежде она не видела со стороны, как рождается дракон. Знала лишь «изнутри».
Либо Габера исказилось в страшной гримасе, он отбросил застывшую в руке молнию, и она безвредно ударила в стену, вызвав сноп серебристых искр. И кинулся назад, к Еве, явно намереваясь взять ее в заложники. А что ему еще делать? Догадаться о его замысле было совершенно не сложно.
Но не успел… Послышались выстрелы. Бормиас стрелял в него методично и спокойно, постепенно приближаясь. Магу оставалось только повернуться к нему и поставить защиту.
Но Ева, как завороженная, смотрела лишь на обращение своего любимого. Прошло еще несколько секунд, и вихрь, кружившийся в зале, начал обретать очертания огромного черного дракона. Он становился все плотнее и плотнее, а потом новый дракон изогнул красивую шею, пошевелил крыльями и расправил их…
Секунда — и когтистая лапа протянулась к Габеру. Тот что-то прошипел и больше ничего не успел. Пальцы дракона сомкнулись вокруг хрупкой человеческой фигурки.
Потом маг в образе маркиза еще пытался бросаться молниями, полетело несколько камней — видимо, Габер хотел устроить камнепад. Но Грайнор медленно, словно издеваясь, поднимал его все выше. И маг замер, ожидая смерти. Дракон поднес его к морде и со свойственным Грайнору ехидством взглянул на него.
Янтарными глазами со зрачком в форме песочных часов.
— Грайнор, стой! Маркиз — не предатель! Это Габер в его теле! Нельзя его убивать, иначе мы никогда не вернем маркиза! А он не заслужил смерти! Он сопротивлялся до последнего!