Принеси-ка мне удачу
Шрифт:
Уже в этот момент можно было догадаться, что командировка предстоит аховая. Однако за полтора часа полета Матвей Владимирович Риту не донимал: он вообще сразу глаза закрыл и больше не шевелился. По всей вероятности, простуда могла быть сильнее, чем Рита изначально решила — вот именно так засыпают обессиленные люди. И не просыпаются, даже когда по соседству с ними мечутся от волнения. Рита на самолетах только в детстве с родителями летала, и, хоть у нее не было аэрофобии, все равно предпочла бы начало полета скрасить пустыми разговорами. Но начальник только сопел, как сурок, и моральной поддержки не оказывал.
Из Домодедово до гостиницы добрались на такси. Матвей Владимирович притом выглядел еще более уставшим. Через два часа электричка, потом автобус до завода. Уже в холле гостиницы Рита снова решила проявить секретарскую доблесть, хоть и рисковала столкнуться с очередным недовольным комментарием:
— Матвей Владимирович, вы пока оформляйтесь, я забронировала одну комнату на ваше имя. В этом здании есть аптека, я быстро сбегаю и занесу вам. Что взять? Жаропонижающие? У вас горло болит?
— А должно?
Кто бы сомневался, что без странных вопросов не обойдется. Но Рита оставалась спокойной:
— А болит?
— Не могу понять. Но болит, если должно.
Рита на секунду прикрыла глаза, потом натянуто улыбнулась:
— Жаль, что мы в Москве. Я бы сейчас вашу маму вызвала. У нее должны быть железные нервы.
— Таков и был план.
— Какой еще план?
— Маргарита, почему вы все болтаете и болтаете? Идите оформляйте мой номер!
Ладно, он точно не производит впечатление умирающего. Рита взяла его паспорт, ушла к стойке регистрации, через десять минут вернулась с ключом. Довела до номера, впихнула внутрь и снова улыбнулась:
— Тогда отдыхайте. Я постучу к вам за пятнадцать минут до выхода. Заказать еду?
— Стоп. Заходите тоже. Я простужен, говорил же.
— Прикажете вас тряпочкой обтирать, господин? — Рита не удержалась от сарказма.
— Это потом, если совсем плохо станет, — было непонятно, шутил он или в самом деле чувствовал себя слишком плохо, чтобы нормально соображать. — Возможно, у меня температура?
Рита огляделась. Люкс оказался люксовее, чем она себе воображала. Не комната, а целая квартира, даже спальня и прихожая отдельно. Она подошла к огромному окну и проверила, чтобы не было открыто. Матвей Владимирович сел на кожаный диван, откинулся на спинку и продолжил удивлять:
— Маргарита, у меня есть температура?
Медленный вдох, резкий выдох. Тон голоса, как у буддийского монаха:
— Я вот прямо сейчас пойду в аптеку, куплю вам градусник. Вы сможете воспользоваться градусником, Матвей Владимирович, и сами ответить на свой вопрос?
— Зачем время терять? Руку приложи и проверь — горячая голова или нет.
Он перешел на ты, и это Рита тоже списала на утомление. Да и глупо было ерепениться из-за такой ерунды. Она подошла, прижала на две секунды ладонь к его лбу.
— Думаю, нет. Если только совсем небольшая…
— Ты бы еще шлепком проверяла! А я вот чувствую, что есть!
Резкий вдох, медленный выдох. Рита мысленно повысила себя с монаха до Далай-ламы.
— Я вот что предлагаю, Матвей Владимирович. Вы сейчас пойдете в ту комнату и отдохнете, а я останусь здесь на случай, если понадобится вызывать реанимацию. Или патологоанатома, судя по вашему состоянию. Через полтора часа вас разбужу, за это время приготовлю чай. Вы, отдохнувший и не такой… в общем, выпьете чаю, и мы на такси поедем к вокзалу. Хорошо?
— Отлично! Только я не люблю чай.
— Тогда я сделаю вам кофе. Со вкусом чая. А вы притворитесь, что очень довольны. Соглашайтесь! Я близка к тому, чтобы вызвать вашу маму в столицу.
Он молча встал и отправился в спальню, таким образом подписав пакт о ненападении. Рита за свободное время и телевизор посмотрела, и переоделась, и успела настроиться на что угодно. В электричке ехать около часа, ей понадобится море терпения. За пять минут до того, как она хотела уже будить начальника, тот позвал сам:
— Маргарита! Рит!
Она вошла в комнату. Матвей Владимирович лежал на неразобранной постели в одежде — джинсах и тонком свитере. Лучше ему для поездки надеть что-то потеплее, чтобы не усугублять простуду. Шеф голову от подушки не оторвал.
— Ты купила аспирин?
— Нет. Было бы странно, если бы я его купила.
— Сходи, купи. Пожалуйста.
Она глянула на часы:
— У нас мало времени. Такси подойдет через пятнадцать минут. Вставайте, по пути в аптеку уже вместе забежим.
— Отменяй такси. Не поедем.
— В каком смысле? Вам же обязательно надо было присутствовать на заводе!
— Ты что, впервые слышишь, что для пролонгирования договора необязательно ехать лично? Сделаю все по электронке.
— Но… мы… как… — Рита с трудом вспоминала, как складывать слова в предложения. — Но ведь мы специально для этого в Москву прилетели!
— Ты обвиняешь меня в том, что заболел?!
— Не обвиняю, — теперь выдохнуть получилось только с плавным движением рук по воздуху, как если бы она именно руками воздух по легким гоняла. — Хорошо, Матвей Владимирович. Самолет обратно в двадцать ноль три. Я закажу такси на пять. Что купить, кроме аспирина? Термометр?
Он вдруг сел и улыбнулся. Совсем не похож на больного:
— Да, все покупай.
И снова упал со стоном на подушку. Если бы Рита не знала его до сих пор как серьезного бизнесмена, то решила бы, что сейчас он притворяется.
Она сбегала в аптеку, потом напоила начальника и лекарствами, и чаем. Градусник он куда-то заныкал. Рите не нравились такие обязанности, в конце концов, она не медсестра, но решила перетерпеть. А вдруг ему действительно очень тяжело, не время сейчас характер показывать, раз она его личная помощница. Помогать — так во всем.