Принеси-ка мне удачу
Шрифт:
— Как вы себя чувствуете?
— Намного лучше, — довольно бодро ответил тот.
— Они вам хоть таблетки какие выписали?
— Укол поставили.
— А, укол? Ну, тогда понятно… А то я уж придумала себе, что они вообще ничего не сделали!
— Показать, куда укол поставили? Чтоб сомнений не осталось.
— Вижу, чувство юмора у вас не отказало. Ладно. Я сейчас попробую сдать билеты и закажу на завтра, потом позвоню своим, предупрежу, чтобы не волновались. Вашей маме тоже позвоню, даже не спорьте! Но пообещаю, что присмотрю за вами. Мне не нравится вся эта ситуация, но, думаю, Вероника тоже поймет.
— Она поймет! Все всё поймут! Человеку уже и простыть нельзя?
— Вы сейчас наверняка уснете, Матвей Владимирович. Отдыхайте. И позовите, если что-то потребуется.
Она вышла из комнаты, прикрыла за собой дверь и сделала все необходимое. Надежда Михайловна не слишком распереживалась и потребовала, чтобы сын позвонил, когда проснется. Иринка же впала в настоящий шок. Но поскольку как раз в это время она была с Игорем, то Рита расслышала его громкий хохот и одобрительные возгласы. Сумасшедший камикадзе. Рита отключила вызов, поняв, что сейчас между ними начнется скандал, если не драка. Иринка победит в любом случае.
Через некоторое время Матвей Владимирович, завернутый в одеяло, явился в гостиную и плюхнулся рядом на диван.
— Ну что, Рит, теперь можно и вина?
Рита за это время многое успела обдумать, а уж смех Игоря вообще доконал. Потому она решилась:
— Матвей Владимирович, вы можете уволить меня после этого вопроса, но я все-таки спрошу — вы ведь не специально это подстроили? Я имею в виду, что вы не подкупили этих врачей?
— А рейс мы уже пропустили? — он глянул на часы. — Пропустили. Нет, конечно, я ничего не подстраивал!
Его здоровый внешний вид говорил об обратном.
— Матвей Владимирович, мне все это очень не нравится!
— Это потому что у нас вина нет! Рит, да ладно тебе. Иногда надо отпускать себя на волю. А я вот вообще болею! И ужин сейчас закажу в номер. В ресторан меня даже не думай звать — я очень, очень слаб.
Он сделал звонок, потом повернулся к ней. Волосы взлохмачены от подушки, свитер немного помялся, но не бледный и не слабый, откуда в самый нужный момент на лбу взялась испарина? Хотя «испарина» устраивается тремя каплями воды из крана! Или паранойя?
Рита встала и теперь говорила куда увереннее:
— Хорошо. Я тогда еще один вопрос задам, как бы вы к этому ни относились. Я вам нравлюсь?
Шеф сразу стал серьезнее:
— И если вдруг «да», то ты завтра же напишешь заявление на увольнение?
— Безусловно. Я в такие игры играть не намерена. А меня уже предупреждали…
— Меня тоже предупреждали, Рит. И что с того?
— Вы на мой вопрос не ответите?
— Отвечу. Нет, ты мне не нравишься, даже раздражаешь. Разве мое равнодушие не очевидно?
Она подумала. Перебрала в уме все последние стычки:
— Вообще-то, да. Вы…
— Давай на ты, — он теперь говорил очень сухо, без тени улыбки. — Этот разговор не из тех, что подразумевают субординацию.
Рите не хотелось спорить:
— Хорошо. Ты действительно никогда не вел себя так, чтобы я заподозрила романтическую симпатию. Кроме сегодняшнего дня.
— А может, тебе очень хочется, чтобы я был в тебя влюблен? Выдаешь желаемое за действительное?
— Чушь! Вы… ты же знаешь, что я люблю Диму!
— Любишь ли?
В дверь постучали — это ужин подоспел. Рита была только рада передышке, напряжение стало неестественным, пощелкивающим в воздухе. Она пошла открывать, но Матвей ринулся за ней, догнал уже в прихожей, схватил за локоть развернул к себе и толкнул спиной к стене, прижимая.
— Любишь его?
— Ты что делаешь? — она задыхалась от возмущения. — Отпусти!
Матвей сжал еще сильнее.
— Любишь? Неужели ты веришь в эти сказки про романтику до конца дней?
— Не твое дело!
Рита с силой оттолкнула его. И теперь видела, как на самом деле тяжело может дышать человек. Это был первый момент, когда Матвей выглядел действительно уставшим. Он снова шагнул к ней:
— Рит, я… я прекрасно понимаю, как это выглядит… И как ты настроена против меня — тоже вижу. Тебе, конечно, все это… Уволься! Я серьезно! Если так мы сможем…
Очередной короткий стук в дверь. Рита выдавила сухо:
— Там ужин.
Он резко отодвинулся и открыл дверь сам.
* * *
Матвея несло. Несло с самого утра или еще со вчерашнего вечера, он хорошо это понимал, но не мог остановиться — только еще больше разгонялся. Идеи всплывали сами собой и тут же воплощались в жизнь с такой легкостью, как если бы Рита действительно приносила удачу. Он даже понимал, что весь его продуманный план летел к чертям, но против такого течения не попрешь. Даже легкая простуда сыграла на руку. И на ресепшне из двухминутного телефонного разговора моментально сообразили, как быстро заработать. И на заводе-поставщике секретарь вполне искреннее удивился: «Не приедете? Так мы и не ждали! Утром вам факс отправили, условия ведь не меняются».
Матвея так хорошо несло, что неожиданно занесло. Он не собирался ни трогать ее, ни пугать. Рита сама спровоцировала взрыв этими своими тошнотными рассуждениями о какой-то там любви. К кому-то там. Не надо было так бесить, он бы и не взбесился! Но теперь понял, что палку перегнул. Потому, когда сотрудник отеля закатил тележку, пожелал приятного ужина и удалился, сразу же сменил стратегию и тон:
— Рит, извини. Честное слово, я не смогу объяснить, что на меня нашло. Мы можем стереть последние пять минут из твоей памяти?
Рита с опаской подошла чуть ближе:
— Так, давай-ка честно! Хоть раз! Я тебе нравлюсь или нет?
— Не нравишься! — и добавил для закрепления результата: — Ты стремная! Я таких стремных девушек раньше не встречал.
Она издала странный звук, как будто воздухом подавилась, зато шагнула ближе:
— Надеюсь, ты серьезно сейчас. Потому что ситуация вышла бы крайне отвратительной. Матвей, я уважаю тебя как человека, как руководителя, я восхищаюсь тобой, но…
Он перебил, чтобы она после «но» ничего не успела добавить. Зачем ему это слушать?