Принеси-ка мне удачу
Шрифт:
И все же о ней он переживал всерьез. Не зря же полночи плавал в интернете в поисках юридических или даже криминальных способов отделаться от опеки родителя. Ничего приличного не нашел, а утром сам позвонил ей:
— Ты как, подруга, в норме?
— Да, — длинная-длинная пауза. — Странное дело, но я плакала только в твоем присутствии, Дим. А сейчас вот ты только позвонил, а мне уже хочется разреветься. Это нормально?
— Вряд ли. Но если хочешь, можем вечером встретиться — обрыдаешь меня с головы до ног.
— Не получится… Я вчера с Матвеем разговаривала. Мне лучше пока вообще
— Так быстро сдалась?
— Дело не только во мне, Дим. Во всех вас.
— Мы что-нибудь придумаем!
— Не сомневаюсь, — она, как показалось Диме, улыбнулась. — Но я не уверена, что вам стоит вмешиваться. Если уж Матвей готов отступиться от Риты, то это показатель.
Сейчас Дима не стал задумываться о сказанном. Поддержка в данный момент требовалась другому человеку. Потому он уверенно повторил:
— Мы что-нибудь придумаем. Рита приносит удачу, забыла? Тебе только и надо немного удачи!
Она в ответ лишь грустно усмехнулась.
В среду он уверенно направился в кабинет гендиректора. Озадаченной Рите соврал:
— Он вызывал меня. Какие-то претензии по новой рекламной кампании.
Вошел и прикрыл за собой дверь. Матвей Владимирович встал из-за стола и вместо приветствия или удивления заявил:
— Не думал, что когда-нибудь это скажу, но мне нужна твоя помощь.
— Вы про свадьбу? Вероника растеряна. Похоже, женитьба все-таки состоится?
— Нет, не состоится. Садись, нам надо многое обсудить.
— Если так, то почему вы не позвонили мне раньше?
— Потому что никто, включая твою сестру, Риту и Игоря, пока не должен знать. Их реакция, их поведение должны быть естественными. Только ты производишь впечатление человека, способного держать себя в руках.
Дима внимательно выслушал все, что говорил ему шеф. Обдумал. Потом задумчиво кивнул и уточнил:
— Я с вами. Потому что вы действуете и в интересах Вероники, и, кажется, не собираетесь вредить Рите. Но не намекнете, почему так сильно изменились?
— Отвечать не стану, потому что вообще твоего вопроса не понимаю. Мне без разницы — будешь ли ты мне помогать из-за влюбленности в мою нынешнюю невесту или в будущую девушку, лишь бы помогал.
На том и порешили. И, может быть, впервые искренне пожали друг другу руки, закрепляя соглашение.
Глава 24
Матвей впечатлялся все сильнее и от собственной слепоты приходил в ужас. Нет, если бы здесь присутствовала Рита, то он бы и теперь не заметил, насколько Соколовская Анна умопомрачительна! Девушка вполне себе симпатичная, но дело было совсем не в этом: она умела вести себя по-королевски, ни грамма от предыдущей наглости, даже посадка головы и каждый жест будто выверены. Матвей впечатлялся и радовался, что не ошибся с выбором.
История пошла по нужному руслу уже с первой встречи. Они прилично выпили с Симаковым, Матвей сначала старательно осуждал недавнее решение Вероники и с радостью добавлял, как быстро она передумала, а вот буквально уже вчера рыдала на его плече и умоляла на нее не злиться. Константин ни на секунду не усомнился, вероятно, именно подобного и ждал. Обсудили и договор с Ларисой. Симакову действительно было безразлично, кто именно будет заведовать строительством и работой торгового центра на его территории — он небезосновательно считал этот контракт золотой жилой, а раз уж Матвей сам решил так щедро откупиться, то дело его. Матвею до голодной смерти слишком далеко — над собственной шуткой Константин хохотал особенно долго. А потом с тем же смехом и добавил, что при условии свадьбы, конечно. Когда Калинин станет родней, то может вообще больше ни о чем не беспокоиться: достаточно работать так, как работал до сих пор, и, естественно, поторопиться с детьми. Подвыпивший Константин даже руку будущему зятю на плечо закинул и доверительно посоветовал обзавестись как можно большим количеством детей, чтобы опосля было из кого выбирать.
Матвей выждал удачный момент и внес предложение по расширению вечеринки:
— А может, и Веронику сюда позовем? Она почему-то до сих пор вас избегает, боится. Сейчас отличное время, чтобы вам окончательно примириться. И мне так будет спокойнее.
— Заскучал уже в обществе старика? — рассмеялся Константин.
— Без Вероники заскучал, — улыбнулся в ответ Матвей. Само собой, что предложению Симаков только порадовался и кивнул. Надо было добивать вопрос. Матвей уже вытащил свой сотовый и задумчиво рассуждал: — А вы не возражаете, если и моя секретарша к нам присоединится? Хочу и вам, и ей показать, что зла не держу. К тому же Ане пора самой убедиться, что никаких шансов со мной у нее нет.
Девушки были наготове. Через сорок минут они вошли в ресторан вместе. Матвей перехватил Веронику на ходу, усадил рядом с собой и, к вящему удовольствию Симакова, уделил ей все свое внимание. Как если бы позабыл о посторонних. Он и руку ее не выпускал, и бесконечно наклонялся, чтобы прошептать на ухо нежности:
— Все идет отлично. Потрясающее платье. Это ее настоящая грудь?
— Понятия не имею. Платье мое. Но на Анюте сидит даже лучше, чем на мне.
— Преувеличиваешь. Но ты в самом деле сделала из посредственности конфетку.
— Не будь таким циником, Матвей. Она сама по себе хорошенькая. Если бы ты смотрел на кого-то, кроме своей Риты, то давно бы это заметил.
— Почему же? Твою красоту я всегда видел.
Она тихо рассмеялась ему прямо в шею:
— Красивее Риты?
— Нет, конечно. У нее же есть волосы… и глаза. И пальчики такие…
— Держи себя в руках, любимый жених. Слушай, ты правда думаешь, что их можно свести?
Симаков не выдержал и гаркнул:
— Хватит уже шептаться, голубки! Про нас позабыли!
Пришлось вздохнуть и неловко улыбнуться остальным. Анюта держалась превосходно. Она без труда разыгрывала горделивое смущение и поначалу плохое настроение, которое металось волнами от каждой шутки Константина. Притом не клеилась к нему, не давала ни малейшего повода для сближения — лучшая стратегия, чтобы породить в мужчине азарт. Симаков к ней не приставал и намеков никаких не делал, он просто был вынужден общаться с ней, чтобы девушка не чувствовала себя изолированно. Потом даже на танец пригласил — ничего особенного в общей компании.