Принеси меня в жертву
Шрифт:
Я уже было открыла рот, но он не дал мне сказать ни слова:
– Знаю, знаю. Уже искал. Перерыл все, все осмотрел, залез в каждый угол. Как корова языком слизала.
Я осмотрелась. Так бывает: один не видит то, что у него лежит перед носом, а другой сразу обнаружит потерю. Просто первый нервничает и не может сконцентрироваться, а второй спокоен… пока что.
– Давай-ка восстановим события, – предложила я.
– Да уже сто раз восстанавливал! – повысил голос Кирьянов.
– А
Часы показывали половину одиннадцатого утра. Скоро к Вовке должны были нагрянуть свидетели, он упомянул об этом вскользь вчера вечером. Пропавший документ был ему необходим прямо сейчас. Но его нигде не было.
– Когда ты видел его в последний раз?
– Перед корпоративом. Вместе с другими документами сложил в синюю папку и запер в сейфе.
– Больше сейф ты не открывал?
– Не открывал.
– А когда доставал кофе и коньяк?
– Папку не трогал, – покачал головой Киря.
– Но сейф-то ты открыл.
– Ну и что? – не понимал он.
– Дай-ка я посмотрю.
Я подошла к сейфу. Кирьянову совсем недавно заменили его: вместо старого, выпущенного в советские времена, поставили новый. Сейф, кстати, был у всех на глазах. Вовка установил его на подоконник и сверху украсил кактусом.
Спорить Кирьянов не стал. Наверное, понял, что настроена я решительно.
– Иди и смотри. Он открыт.
В сейфе обнаружилась высокая стопка разноцветных пластиковых папок.
– Папка точно была синяя? – уточнила я.
– Точно.
Но я стала перебирать каждую и проверила все документы в каждой. Чтобы не запутаться, аккуратно раскладывала все на поверхности стола.
Кирьянов попытался помочь, но я остановила его:
– Не мешай, Вов.
Документов не оказалось. Папка как в воду канула. Кирьянов коротко выругался.
– Подожди, – рискнула я попробовать еще раз. – Мы вчера тут разговаривали о всяком, помнишь? Зашла речь и о последнем деле, которое ты ведешь… с кем?
– С Шумским.
– И где он сейчас?
– Должен отрабатывать жилой сектор…
Кирьянов запнулся, уставился на меня во все глаза. Его лицо озарилось надеждой, взгляд просветлел.
– Да я же передал ему вчера документы. Сам! Блин, точно! И не помню не потому, что нажрался, как скотина, а потому, что незачем было галочку ставить – я ему сам в руки папку сунул! Ну, я и дурак.
Я стала собирать разложенные папки в стопку. Старалась соблюдать тот порядок, в котором они были сложены прежде.
– Ищи папку у Шумского, – подвела я итог. – Прямо сейчас позвони ему и все узнай.
Кирьянов схватил телефон. Иногда он становился послушным, как ребенок, и я старалась запомнить эти моменты, чтобы впоследствии, когда он решит поставить меня на место, вмазать ему напоминанием о том, что и он, бывает, ошибается.
Так себе защита, скажем прямо, но она работала. Это уравновешивало наше уважение друг к другу, а потом мы вспоминали собственные неудачи с улыбкой.
– Папка у него в кабинете, – выдохнул Кирьянов. – Сейчас принесет. Господи.
– Испугался?
– Нет. Но испытал чувство неловкости.
– Тебе было стыдно?
Кирьянов сгреб со стола стопку и вернул ее в сейф. Подошел ко мне и обнял за плечи.
– Да ладно тебе, – улыбнулась я. – Я ж рядом. Помогу.
– Уже помогла. Дружище. Боевая подруга. С меня коньяк.
– Я не против.
Он вернулся за стол, с силой провел ладонями по лицу.
– Никогда больше, – решительно заявил он. – Ни капли на рабочем месте.
– Ты и не пил раньше, – ответила я. – И ничего не терял, как выяснилось. Просто вылетело из головы.
Кирьянов покосился на дверь, лег грудью на стол.
– О сокращении слышала?
Я слышала, но не волновалась на этот счет. Меня это никак не должно было коснуться. Возраст, звание, должность – придраться было не к чему. А вот Кирьянов все чего-то опасался.
– А что, уже известны списки? – спросила я.
– Рано говорить о списках-то, – протянул Вовка. – Разнарядка только-только из главка пришла. Чьи-то головы полетят, конечно, но досконально неизвестно чьи.
– А ты к чему это о сокращении вдруг вспомнил?
– У меня семья, Тань. Лишний раз не хочется начинать все заново. Просто клоню к тому, что голова сейчас забита не только работой. Что, конечно же, неправильно.
Я поняла, о чем он думает. Блатных в нашем отделе было мало, и все они занимали невысокие должности. Скорее, перебивались в ожидании более хлебного местечка. Ну и запись в трудовой не помешает. Плюс стаж. Остальные, с кем я имела честь общаться, добились всего сами. И подполковник Кирьянов, и Гарик Папазян, и даже Мельников, который годами наворачивал вокруг меня круги в надежде на наше совместное светлое будущее.
Попав под сокращение, Кирьянов действительно потерял бы, и много. Но самое главное в его ситуации – это обеспечение стабильной жизни своим девчонкам, которых у него на попечении было аж три: жена и две дочки. В отличие от него у меня не было даже собаки.
– Ты мне вот что скажи, Тань. Как тебе Шумский?
– Да ничего, – пожала я плечами. – Но ты с ним чаще видишься.
– Ничего за ним не замечала?
– Что именно, Вов?
Сплетничать Киря не любил. Но если вдуматься, то работа следователя больше остального напоминает именно сбор сплетен и копание в чужом грязном белье.