Приносящий счастье
Шрифт:
– Зачем? – удивился я. – Неужели это помогает целиться?
– Во-первых, да, а во-вторых, лазером можно кого-нибудь ослепить.
Потом парень немного просветил меня насчет оружейного законодательства. По его словам, я совершенно зря считал, что стартовый револьвер в том виде, как его продавали, безупречен с точки зрения Уголовного кодекса.
– В инструкции о проведении экспертиз написано, что для признания оружия огнестрельным эксперт должен выстрелить из него не менее двух раз, используя либо стандартные боеприпасы, либо проходящие по одному делу с исследуемым образцом. Значит, если кроме нагана у тебя при обыске обнаружились бы еще порох и свечка, то эксперт просто насыпал бы того пороху в каморы, потом капнул туда стеарином,
– Но ведь в каморы не обязательно набивать именно порох, сера от спичек тоже сойдет!
– Все правильно, наличие спичек у владельца сигнального револьвера уже может подвести его под статью. Чему тут удивляться – у нас половина статей составлена так, что сажать по ним можно любого. Не веришь – почитай налоговое законодательство. Впрочем, с оружием у властей особая паранойя.
– Боятся, что применят против них, – кивнул я.
– Не сказал бы, – покачал головой Саша. – Ведь если присмотреться, то у нас довольно либеральный закон об оружии. В Америке, например, тебе ничего похожего на «Сайгу-12» или «Вепря» в большинстве штатов не продадут – потому как они там считаются штурмовыми ружьями. И похоже, это не случайно. Ведь все случаи применения оружия – это или оборона, или нападение. Охота – это в основном частный случай нападения, только на зверей, вот и все. Так вот, планируя на кого-нибудь напасть, человек заранее знает, когда и как он применит свой ствол. То есть его устроит и такой, который нельзя хранить или носить в готовом к стрельбе виде. Оборона же – наоборот, тут никогда не знаешь, в какой момент вдруг понадобится стрелять, и требуется нечто небольшое, но всегда готовое к бою. И у нас достаточно свободно продается именно оружие нападения. А пригодное для обороны – под строжайшим запретом. Тут, как мне кажется, все просто. Спокон веку раб не имел права защищаться сам! Он мог только пожаловаться хозяину. Вот власть и показывает нам наше место. Кстати, и драконовские строгости в вопросах самообороны из того же ряда. Убьешь грабителя – почти стопроцентно сядешь. Ибо нефиг, у тебя для этого хозяин есть! Он и защитит, если будет настроение, а сам не моги.
Я слушал Попаданца с большим интересом. И не потому, что он изрекал какие-то откровения, хоть я и не знал раньше о порядке проведения экспертизы на огнестрельность. Какая разница, за что меня когда-то там могли посадить в случае чего! Теперь-то есть гораздо более весомые причины, но зато сильно повысилась трудоемкость самого процесса. Но сейчас меня заинтересовало другое.
Итак, переход может открыть далеко не всякий. Как говорил Виктор Семенович, нужны врожденные качества и особый душевный настрой. И если с первым все ясно, что дело это темное и непредсказуемое, то с настроем что-то начинает проясняться. Похоже, тут надо, чтобы человек не считал свой мир лучшим из возможных! Вот как Попаданец, например. Или я. А Женя, когда трезвый, неплохо себя чувствовал и в России, и в Штатах, его только по пьяни пробивало на критику. Хм, надо будет попробовать еще раз проверить нашего доктора на предмет способностей, но перед этим слегка подпоив.
Жалко, если это действительно так, подумалось мне. Потому как скоро придется вновь ненадолго выравнять скорости протекания времен, это нужно для очередного эксперимента. И значит, на Диле могут появиться новые гости. Но если я прав, то ни губернаторов, ни депутатов, ни просто олигархов среди них не будет: им и у себя хорошо. А как было бы замечательно – вышел этакий барин к морю из своего дворца, прикрыл глаза от самодовольства, а открыл их уже на берегу Тихого океана. И остался там потихоньку созревать для задушевной беседы. Увы – похоже, нам не следует ждать милостей от природы. Ничего, мы не только помним, но и умеем творчески применять заветы Ивана Владимировича Мичурина.
Однако то, что мне продемонстрировал Попаданец, наводило на определенные мысли. Похоже, он сможет принести немалую пользу не только в роли учителя. Боец из него выйдет тоже очень неплохой – почему-то у меня не возникало сомнений, что в случае чего парень без колебаний применит свои убойные таланты на практике. А ведь нам, возможно, скоро предстоит совершать какие-то действия по приобретению болтающихся где-то не то в Мексике, не то на Карибах оставшихся двух кристаллов. Причем вполне возможно, что эти самые действия будут насильственными.
Решив подойти к вопросу издалека, я поинтересовался, как Саша относится к испанцам.
– Здешним, то есть образца конца шестнадцатого века? – уточнил Попаданец. – С большим уважением. Прямо-таки по Лермонтову: «Да, были люди в наше время!..» Мизерными силами, с очень небольшим преимуществом в вооружении они смогли при жизни всего полутора поколений покорить огромные пространства. Англосаксам для этого потребовалось куда больше времени. Да и результаты получились принципиально разными – в Северной Америке местное население было практически уничтожено, причем довольно подлыми методами вроде зараженных оспой одеял, подаренных индейцам. А в Южной оно перемешалось с завоевателями.
Помолчав, Саша поинтересовался:
– А что, у вас планируется небольшая войнушка именно с испанцами? Вроде здесь в это время должны подвизаться в основном голландцы. Тоже те еще сволочи, едва ли не хуже англичан. Но это не так важно, в случае чего можешь на меня рассчитывать. Пистолетов мне действительно держать в руках почти не приходилось, но из мелкашки, например, я стреляю неплохо. Из охотничьих ружей тоже доводилось. Опять же историческим фехтованием немного увлекаюсь. Кстати, у вас тут сабли есть? А то я с собой не взял – рюкзак не резиновый.
– Откуда? Но кузница есть, вон она дымит. Надеюсь, сам сделать сможешь? Отлично. Заодно и наших ребят подучишь, а то они пока освоили только производство ножей, да и то довольно хреновых. Рядом с кузницей – сарай, я туда потихоньку сваливаю всякий металлолом. Автомобильных рессор там хватает. В общем, глянь, ты наверняка хоть что-то знаешь в этой области.
Через десять дней народ начал потихоньку расползаться из Форпоста. Сначала мы отправили в двадцать первый век Попаданца, причем это получилось хоть и не с первой попытки, но зато сразу в Волжский, в кусты неподалеку от пляжа. Саша действительно смог открыть переход при помощи моей аппаратуры. И не один.
Сначала я долго пытался ему объяснить, как надо одним глазом смотреть на экран осциллографа, а другим представлять себе место, куда хочешь попасть. И где-то минут через сорок, когда надежда уже почти исчезла, у Саши что-то получилось. Ма-аленькая такая дырочка миллиметров двух в диаметре – и это при идеально работающей аппаратуре! У меня так в свое время сразу образовалась существенно большая, хотя электроника тогда была куда примитивней.
Но все-таки переход открылся, и теперь я тоже мог подключиться к процессу. Результатом моих усилий стало увеличение диаметра окна раз в двадцать. Я уже собрался с силами для следующего рывка, но вовремя опомнился.
Ибо пейзаж по ту сторону перехода если и напоминал пляж, то только одной деталью – обнаженной девушкой, стоящей спиной к нам. Судя по ее мокрому виду и полотенцу в руках, она только что вышла из ванной. В комнату. На вид очень даже ничего, особенно то, что просматривалось в нижней части сектора обзора…
Давления в обоих мирах сейчас были почти одинаковыми, но все-таки у нас чуть побольше, так что из дырки, наверное, подуло – девушка начала оборачиваться. Я быстро щелкнул тумблером, несмотря на то что мне хотелось взглянуть на нашу визави еще и спереди. Перевел взгляд на Попаданца – он сидел красный, как монтажный патрон мощностью четыреста пятьдесят джоулей.