Приносящий счастье
Шрифт:
В качестве такового я взял две шестиметровые доски 25x200 и скрепил их буквой «Т» – для жесткости. Привинтил перекладиной к бревну, установил на основание бензопилу и прогнал ее вдоль бревна. Потом отвинтил свой копир, повернул бревно и прошелся вдоль него еще раз. После третьего прохода вместо бревна передо мной лежал очень приличный трехсторонний брус и три отрезанных горбыля.
Потом этот брус был повернут необработанной частью вниз, а к бензопиле привернут согнутый буквой «Г» небольшой стальной лист, так что над цепью образовалась упорная плоскость. При помощи этого нехитрого устройства пила легко распускала брус на толстые доски, которые были заметно легче исходного бревна, да и более удобны в транспортировке.
В общем, я, изобретя эту конструкцию из двух досок и трех железяк, аж полгода ходил гордый по самое дальше некуда, но при очередном посещении будущего залез в интернет и убедился, что шведская фирма «Логосол» давным-давно выпускает нечто подобное. И выходит, мне оставалось утешаться только тем, что их патент в шестнадцатом веке не действует.
Вот, значит, я и вручил эту самую мобильную пилораму нашим будущим столпам православия, и это практически сразу привело к неожиданным последствиям. Первое из них еще укладывалось в рамки вероятного, хоть и не очень: бывший ворюга, или, как он себя назвал, аутсорсер Павел Абрамчук, а отныне и навеки смиренный инок брат Абрамий, оказался знаком с таким агрегатом, как бензопила, не то чтобы на уровне виртуоза, но у меня появилась надежда – в процессе постройки он не пополнит рядов великомучеников, ненароком отпилив что-нибудь от своего и так пострадавшего в процессе наставления на путь истинный организма.
Но это были еще цветочки, за которыми последовали ягодки. Прошло всего два дня, брусья и доски только начали появляться на месте будущего строительства, как бригада обогатилась третьим членом, причем по работоспособности заметно превосходящим первых двух, вместе взятых.
Несколько лет назад, когда мы освобождали испанский корабль от лишнего груза, нам заодно пришлось по-быстрому пленить трех испанцев. Двое по завершении разгрузочной операции были возвращены назад, а один, матрос по имени Хосе Мария, попросил разрешения остаться у нас. Он оказался хорошим плотником, быстро акклиматизировался на Манюнином острове, кое-как подучил русский язык, после чего сменил имя на Костю Машкина, построил себе большой дом в Иотупаре и завел двух подруг – мориори и австралийку, одну из спасенных при лесном пожаре. Костя работал на верфи, был весьма доволен новой жизнью, и только одно немного омрачало его безоблачное счастье – на острове не имелось церкви, где он мог бы по всем правилам обвенчаться со своими женщинами. И вот теперь, прослышав, что началась постройка храма, он заявил мне, что очень хочет принять участие в этом богоугодном деле. Строительство сразу резко ускорилось, но это было еще не все.
Суетой на краю Форпоста заинтересовался шаман Юмаи. Он о чем-то долго беседовал с Валерой, а потом набрался смелости и явился к старшему посланцу Небесных Духов, то есть к дяде Мише. И сказал, что народ мориори тоже хочет принять участие в возведении дома для общения с высшими силами, причем не так уж важно, что там они будут называться как-то непривычно. Ибо языков у людей, как выяснилось, много, а мир, в котором они живут, – один. Кроме того, он, шаман, интересуется, что надо совершить лично ему, чтобы получить небесное имя.
Слегка обалдевший от такого развития событий майор быстренько доработал еще один черный халат, изготовил второй крест, но существенно меньше первого и на гораздо более тонкой цепочке, объяснив, что до такого уровня просветления, как у брата Абрамия, шаману еще расти и расти. После чего по-быстрому окунул его в лагуну и объявил, что отныне бывшего Юмаи зовут отец Мавродий.
И уже через пять дней после начала строительства оно стало чуть ли не всенародным. Там на
Видя такое дело, не усидел в стороне Матрохин. Оказалось, что он своим маленьким топориком из попаданческого набора может творить настоящие произведения деревянного искусства типа резных наличников, подоконников с завитушками и вовсе охренительного вида перилец, а закончил изготовлением над готовым зданием метрового купола с крестом сверху.
Тут я понял, что мне тоже надо поучаствовать, и ненадолго смотался в Москву. Где сходил к церкви у метро «Коньково», до которой от моего дома было полкилометра, купив там десяток небольших иконок, две тонкие и недорогие книжки духовного содержания, три лампадки и какую-то латунную штуку на цепочке, которую я посчитал кадилом.
В результате всего этого ажиотажа ровно через три недели после прибытия на Дил оборонного менеджера дядя Миша провел торжественный обряд сдачи храма в эксплуатацию и пообещал Косте, что его венчание состоится завтра, после чего поманил пальцем брата Абрамия.
– Слышал? – ласково спросил майор инока. – Ты его и проведешь, пусть это будет дебют на духовном поприще.
– Но я же не умею… – растерянно проблеял тот, – и разве можно венчать сразу с двумя?
– Не умеешь – научим, не хочешь – заставим. А насчет двоих – держи.
Дядя Миша вручил Абрамию мои книжки, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся православным молитвословом и евангелием от Матфея.
– Даю срок до утра – подобрать цитаты, подтверждающие полнейшую каноничность завтрашнего обряда венчания. Если не справишься, я буду очень расстроен. И ты тоже, как человек душевно тонкий.
С этими словами майор сжал правую руку в кулак и задумчиво на него посмотрел, на чем первый в истории Океании богословский диспут был благополучно завершен.
Через пару дней, убедившись, что неожиданно появившийся на Флиндерсе духовный центр функционирует нормально, а Попаданец в случае чего сможет наставить его коллектив на путь истинный, майор засобирался домой, на Изначальный. Но перед этим он успел сочинить нечто вроде теории, которая объясняла, что, оказывается, все произошло именно так, как и должно было.
– Ведь как развивалось христианство? – неспешно рассуждал дядя Миша, отхлебывая крепко заваренный австралийский чай. – Поначалу его адептами были в основном всякие деклассированные элементы, то есть юродивые. Но потом власти Римской империи обратили на новую религию свое благосклонное внимание, и туда поперли карьеристы. Эти быстро создали условия, при которых новая религия начала приобретать популярность в среднем классе. Так ведь и у нас получилось абсолютно то же самое! Только что очень быстро, за несколько дней, – оно и хорошо: нет у нас времени веками решать один раз уже решенные задачи. Ты когда меня отправишь домой, вечером? Тогда я, пожалуй, схожу и проведу, так сказать, среди нашего монашества прощальное напутствие, для большей крепости в вере. А куда, кстати, Саша делся?
– Спешно дорабатывает «Австралию». Мачту он уже снял, а теперь делает второй, более прочный палубный настил поверх штатного. Не бросать же «гелендваген» на Диле! Там на нем мало того что ездить негде, так еще и некому. Ну а на Манюнином есть где развернуться. Поставить нормальную резину, багажник на крышу, фаркоп сзади и мощную лебедку спереди – получится самое то, что требуется. Только надо спешить, пока хорошая погода, а то катамаран с таким грузом и при пяти баллах может развалиться.
– Эх, «Нива» моя так и осталась в деревне, – вздохнул дядя Миша, – а у нас ведь уже есть почти два километра дорог. Но ее лучше не трогать: мой старый знакомый, которому мы сдали золото, теперь наверняка присматривает за тем домом.