Принудительный квест
Шрифт:
— Обижаете, тащполковник, — напыжился Грут.
– В “чашку” пойдём.
“Чашкой” на жаргоне звали кресло пилота.
— Вот тогда не тупите, не позорьте мои седины. Всё, работаем мётлами — языками ещё успеете намахаться.
А сам подумал, что надо будет по получении разрешения на выход не полениться, и смотаться к этому самому Древу. Ибо армия, конечно, хорошо, но надо иногда и разнообразить жизнь свежими впечатлениями.
Вышедший на плац в сопровождении младших центурионов Небулос удовлетворенно кивнул, глядя на убирающих, и что-то шепнул
Так что никто не удивился, когда одним из командиров отделений при распределении стал Чип. Квартет курсантов перешёл в его подчинение, а за оставшиеся два места среди игроков была едва ли не драка.
Оставшееся до Испытания время манипула проводила, решая разнообразные задачи, на придумку которых центурионы оказались до омерзения изобретательны.
Наконец, настал момент финального марш-броска, по результатам которого определялась степень готовности отделения к прохождению Испытания.
— Твоя задача — дойти с нами до старта, — повторял инструктаж Чип, идя во главе отделения. Слушавший его Грут молча кивал, сберегая дыхание. Выглядел он комично: огромный, предназначенный для ирхов, шлем закрывал глаза, кираса едва ли не била по коленям, а ранец выглядел монстром, пытающимся сожрать бедолагу. Всё это великолепие с чудовищной скоростью расходовало Бодрость хилого растения и главной задачей Грута было не свалиться еще до начала марш-броска.
— Мухомор на тропе войны, — весело захихикала Стрекоза, узрев товарища.
Грут оскалился в ответ, но промолчал, отхлебнув из фляжки. По условиям потребление воды было ограничено четырьмя глотками за весь марш-бросок, отчего задание превращалось в невыполнимое. Во всяком случае, центурион был в этом уверен.
Оставшиеся двое игроков — Метёлкин Дымчатый и Ход Колёсный, — молчали. Тоже берегли дыхание по наставлениям Чипа.
Центурион, выведя отделение на старт, выдал Чипу карту маршрута и скомандовал:
— С песней! Бегом, марш!
— День-ночь, день-ночь,
Мы идём по Африке!
— заорал Чип.
— День-ночь, день-ночь,
Всё по той же Африке!
— подхватили остальные.
Заинструктированный Грут молча открывал рот, хотя видно было — деятельная натура курсанта прямо-таки вопиёт против этого.
— Пыль-пыль-пыль-пыль
Марширующих сапог!
И отдыха нет на войне солдату!
— орало отделение, скрываясь за поворотом. Едва центурион исчез из виду, Грута, не переставая горланить песню, начали освобождать от ноши. Шлем забрала Стрекоза, ранец - Бубенчик, кирасу ухватил Шеппард, а самого сильвари Чип усадил себе на шею.
— Ты-ты-ты-ты
Пробуй думать о другом!
Незамысловатый ритм бессмертных сток английского поэта отлично ложился на марш, задавая темп и не сбивая дыхания. Отделение шло без отдыха, чередуя бег с быстрым шагом, и меняясь дополнительным грузом — снаряжением Грута и им самим. Иногда Груту давали идти самому, но ровно до момента, когда его бодрость падала до опасного значения.
Даже в игре приходилось экономить
— Счёт-счёт-счёт-счёт
Пулям в подсумке веди.
Чуть сон взял верх —
Задние тебя сомнут…
И вот впереди замаячил финиш. Грута, не опуская на землю, принялись экипировать обратно, словно верные оруженосцы своего рыцаря в дремучем средневековье. Затем Бубенчик и Шеппард, держа сильвари на сомкнутых руках, чуть приотстали от короткой колонны.
— Шагом! — заорал Чип.
— Грязь коростою на обмотках мокрых! — подхватили остальные.
Отделение, не переставая петь, шло рысцой. За сто метров до финиша Бубенчик и Шеппард взяли разгон.
— Марш хищных птиц вместо райских голубиц! — вплелись их голоса в общий хор.
По этому сигналу отделение разомкнуло строй. Шеппард и Бубенчик запулили Грута в образовавшийся коридор, словно шар для боулинга.
— И солдаты не придут с передово-о-ой! — победно возопил разогнанный сильвари.
— Вот засранец, не удержался-таки, — вздохнул Ход.
Грут стремительно приближался к финишу. Ноги его, казалось, превратились в два полупрозрачных круга, как у мультяшного зайца, съехавший шлем колотил по затылку, ранец пригибал к земле, но настырный сильвари не сдавался. На ходу хлебая из фляжки, он пулей миновал финишную черту, пронёсся еще с полсотни метров и обессилено рухнул на дорогу.
— Вот тебе и задохлик, — услышал Чип реплику важного ирха с алым гребнем на шлеме.
— Да, неожиданно, господин трибун. Оценка — отлично, — согласился центурион, делая отметку на табличке.
Отделение разразилось победными воплями и кинулось качать валяющегося в пыли Грута.
И вот настал день Испытания. По этому поводу не было ни торжеств, ни даже самого завалящего парада. Отделение Чипа просто вызвал к себе Небулос, и, прохаживаясь перед строем, сказал:
— В нашем обществе все приносят пользу. Доблестные воины охраняют рубежи Леса, бесстрашные шахтёры спускаются в глубины гор, неутомимые фермеры кормят наш народ… Мы не можем позволить себе пустую трату ресурсов. Даже если это — ваше Испытание. Поэтому ставлю задачу: в этом вот районе джунглей… — сигнифер взял со стола указку и обвёл кружок на карте, что висела за его спиной, — … обитает крупная популяция диких цератозавров. Это те животные, на которых передвигается наша славная лёгкая кавалерия. Вы должны отыскать гнёзда ящеров и набрать не менее десятка яиц. Вопросы?
— Никак нет! — слаженно проорало отделение.
— Тогда выполняйте, — махнул лапой сигнифер.
Отделение вышло и собралось в кружок.
— Подозрительно просто, — поделился выводами Ход.
— Да ну, чего там простого? — не согласился Шепард. — Найти этих крокодилов да отобрать яйца.
— Упор лёжа принять! — скомандовал Чип.
Шепард молча рухнул наземь.
— Что Киплинг по этому поводу говорил? — спросил у него Чип.
Шепард моментально начал отжиматься, цитируя: