Принуждение и боль
Шрифт:
Он повернулся к хирургическому столику и принялся готовиться к предстоящей процедуре. С каждым движением Павел возбуждался все больше, поэтому уже совсем был не уверен, что доведет задуманное до конца, без порции хорошего секса.
Он подошел к Кате, рывком поднял ее с кушетки. Девушка завизжала и забилась в его руках словно раненая птица. Мужчина только улыбнулся, а потом отвесил несколько звонких пощечин. Катя затихла, смотря на него широко распахнутыми от страха глазами. Ее пульс давно перевалил за сто пятьдесят, и девушка в тайне надеялась умереть прямо здесь и сейчас от разрыва сердца.
Эта забавная хирургия
Павел
– Ну, давай же, крошка, – елейным голос подбадривал ее Павел, – Уверен, ты будешь в восторге, – мужчина улыбнулся во все тридцать два зуба, – Ну, по крайней мере, в восторге буду я.
Катя с трудом сглотнула, во рту все пересохло и язык намертво прилип к небу, а потом легла на этот стол, ожидая смерти. Она была уверена, что он обязательно намертво прикует ее тело, но Павел этого не сделал. Катя лежала, дрожа от страха и ей казалось, что если она сумеет быстро вскочить с этого стола и бросится в сторону двери, то возможно у нее появится шанс сбежать отсюда.
Но девушка продолжала лежать, смиренно ожидая своей участи, потому что чувствовала сильную слабость и не верила в свои силы.
Павел достал из-под стола чемоданчик, который водрузил на столе, где уже лежала Катя в молчаливом ужасе оглядывая странные инструменты, окружавшие ее. От одного вида блестящих железяк у нее холодело все внутри. Она старалась не шевелиться, чтобы не привлечь к себе лишнего внимания и снова не получить удар по лицу, но любопытство и страх брали верх, поэтому шея девушки вытянулась вперед, пока Павел с кровожадной улыбкой осматривал содержимое чемоданчика, похожего на чемоданчик врача.
Лицо Павла изменилось, едва он увидел сверкающие при свете яркой хирургической лампы инструменты. Он потирал руки и ухмылялся, а от чрезмерного возбуждения у него на лбу выступили капельки пота, которые стекали по его вискам и капали на дрожащее тело Кати.
Павел провел рукой по металлическим инструментам, наслаждаясь их приятным звучанием, а потом он еще раз осмотрел их и потянулся рукой к набору игл для пирсинга, которые лежали в прозрачном пакете с надписью «стерильно». Какими бы жестокими и болезненными ни были методы Павла по отношению к жертвам, на первом месте для него всегда была безопасность процесса. Он был горд тем, что все его инструменты, как и все помещение, были стерильны, как в настоящей больнице, в которой он бывал в детстве.
Катя сглотнула, увидев в руках мужчины сверкающие иглы разной длины и толщины. Значит, он не шутил про пирсинг! От этой мысли по всему телу девушки проскользнули мурашки, которые сразу же заметил Павел. Он перевел взгляд на нежно-белую кожу девушки и с трудом поборол в себе желание взобраться на нее сейчас же и вонзить в нее не иглу, а свой жаждущий секса член.
Но нет! Эта красотка должна подарить ему другой вид удовольствия: тот, от которого он балдел, видя ужас и слушая крики боли от своей очередной Наташи. Это удовольствие иногда заставляло его член эякулировать безо всякого физического контакта, только при мысли о том, как цвет этой белоснежной кожи будет контрастировать с алым цветом крови, такой густой и такой ароматной. И снова Павел вздрогнул, ощутив в паху напоминание о сильнейшем сексуальном желании.
– Какую иголочку мы выберем для твоих сосочков? – спросил Павел, протягивая упаковку с иглами под нос Кате, как будто от ее выбора будет зависеть результат его решения.
Пленница ничего не ответила, а ее зрачки расширились от волны окутавшего ее страха и чувства безысходности.
– Ты молчишь? – усмехнулся Павел и, положив набор иголок рядом с собой, потянулся к коробке с одноразовыми медицинскими перчатками. Она аккуратно надел их, его лицо при этом было таким сосредоточенным, как будто он собирался делать операцию по трансплантации жизненно важных органов, а не простые дырки в коже.
Катя молчала, напряженно наблюдая за руками мужчины. Они уверенными движениями разорвали одноразовый пакет с иглами, после чего Павел высыпал иголки в металлический поддон. Они со звоном посыпались, сталкиваясь друг с другом, а в ушах Кати их звон напоминал звуки похоронного марша.
Павел отошел к шкафчику в двух шагах от стола, а Катя приподняла голову, обдумывая, как можно использовать его отсутствие и расправиться с ним до того, как он приступит к своему грязному делу. Несмотря на сильный страх, она всерьез раздумывала, что должен быть способ спасения и возможно, она что-то упускает.
Дыхание девушки участилось, а пульс с грохотом отзывался в ушах, настолько тяжелыми были ее мысли. Она нерешительно потянулась к поддону с иглами, чтобы схватить самую большую и острую и воткнуть ее в глаз этому маньяку или, по меньшей мере, в его шею. Она дотронулась до поддона, и иголки зазвенели в нем, заставив Павла обернуться и метнуться в сторону Кати.
– Ах ты дрянь неблагодарная! – выкрикнул он и снова залепил ей пощечину, от которой звон в ее ушах стал еще громче. После этого он решительными движениями приковал ноги девушки к столу, и затем сделал то же самое с ее руками. Катя потеряла всяческую надежду на спасение, теперь ей оставалось только со стороны наблюдать, как ее будет линчевать этот ужасный человек.
Павел снова отошел к шкафу, но продолжал все время оглядываться, контролируя каждое движение Кати.
– Дрянь! – снова громко произнес он, роясь в шкафу. – Еще немного, и ты бы совершила самую большую ошибку в своей жизни. А теперь ты будешь получать кайф, которого могла лишить себя, если бы воспользовалась иглой не по назначению.
Павел вернулся к столу с небольшой коробочкой в руке. Раскрыв ее, он снова сунул ее содержимое под нос Кате, демонстрируя десятки серебряных колечек, некоторые из которых были украшены разноцветными камнями. Он поежился, представляя себе, как он будет медленно и с огромным удовольствием протыкать нежную кожу девушки, слыша легкие звуки надрывов упругой кожи, из которой будет струиться кровь. От этого предвкушения его член снова завибрировал в узких трусах, пытаясь вырваться на волю и вонзиться в горячее лоно жертвы.
Павел аккуратно дотронулся до тела Кати и на секунду залюбовался ее маленькой грудью, на которой миниатюрными яркими пятнами выделялись темные соски. Он дотронулся до одного из них, слегка сжав пальцами и почувствовав напряжение во всем девичьем теле. Потом он обработал кожу на груди и под ней антисептиком и взял из металлического поддона иглу, которой пользовался для проколов сосков.
Медленно он коснулся кончиком иглы соска и посмотрел в лицо Кати, пытаясь разглядеть в нем ту единственную, которая будет способна стать его королевой. Ту, которую он сможет любить и способную любить ответно. Ему так хотелось видеть в нем свою Наташу. Его окутало сладостное предвкушение, после чего он резко и уверенно проколол кожу девушки.