Принуждение
Шрифт:
У него есть средства, связи, он знает мою биографию, обстоятельства, место учебы и даже работу. Может, Адам ему что-то рассказывал обо мне. Как же все запутано.
Может, я схожу с ума? Везде вижу этого незнакомца и примеряю его образ на любого мало похожего мужчину. Сначала на пакистанца, теперь и на доктора. Надо сходить к психиатру.
— Долорес, с вами все в порядке? — мужчина вытягивает меня из размышлений.
— Конечно, просто день был тяжелым.
— Тогда отдохните. Здоровый сон — залог здоровья, — он прячет выбившуюся из хвоста прядь волос за ухо и, так
И что это было? Ладно, неважно. Плевать. Мне нужно домой, в стены, ставшие мне родными за эти месяцы. И к конспектам, которые помогут сдать последний тест в этом семестре. Нужно думать лишь об этом. Только об учебе. Главное, чтобы эту мысль никто не сбил. Ни незнакомец, не мистер Салливан, и даже не доктор Коннор.
Иначе я сойду с ума…
Глава 15
Всю дорогу до общежития слова Адама не оставляют меня в покое. Его реакция на проданный дом, выражение лица после всего, что узнал. Разочарование. Обида. Чувство вины. И слова, сказанные после.
«Просто ты многого не знаешь».
Наверное, хорошо, что он не знает о моей продаже незнакомцу, однако сейчас это не имеет никакого значения, ведь в голове крутится лишь один вопрос.
Что именно я не знаю? Что скрывают от меня парни и почему не сказали об этом раньше? Ведь столько возможностей было, столько вариантов, столько поводов. Ни Адам, ни Эндрю и словом не обмолвились. И дело, видимо, не в гомофобстве брата, как я думала долгое время.
Или не только в нем?
Может, в чем-то еще. В том, что не замечала раньше, пыталась закрыть глаза и сделать вид, что не знаю?
— Чего у вас дверь открыта? Готовитесь уже, да? Ну что, сегодня пойдем на новогодний вечер? — в гостиную залетает Эндрю, заставив оторвать голову от колен. Я всего-лишь смотрела в окно на падающие снежинки, сидя на подоконнике, и пыталась выпить горячий шоколад. — Эй, ты чего такая кислая?
— Адам пропал. На телефон не отвечает, у однокурсников нет, — говорю беззвучным голосом. — А мне страшно одной. Сегодня год, как их нет и…
Не замечаю, как картинка перед глазами начинает постепенно плыть. Размазываться, будто я вижу мир через акварельные краски. И как вместо холода меня обдает теплом. Легким. Почти ненавязчивым. Но таким нужным, что я неосознанно прижимаюсь к другу.
— Все будет в порядке, — слышу напряжение в голосе друга. — Он, может, в клубе загулял.
— Второй день подряд?
Эндрю отходит от меня и заглядывает немного странно, насторожено, но через пелену слез я едва замечаю это в темных глазах друга. Или его любимая медвежья шапка частично закрывает истинный взгляд от меня?
— Хочешь, с тобой посижу?
— Правда?
— Да, — улыбается он непринужденно. — С ним все будет хорошо.
Эндрю еще крепче прижимает к себе, глядя на расплывчатые снежинки за окном. Сочельник. Первый сочельник без родителей. И без брата. Но с лучшим другом, который всегда в этот день сидит с родителями.
— Кстати, почему ты не дома? — интересуюсь как бы невзначай.
— Да так, сложная тема. Я потом как-нибудь расскажу. Кстати, а это чье? — он кивает на мужскую перчатку, оставленную на кофейном столике.
— Папин коллега заходил. Помянули.
И снова этот настороженный взгляд окутывает меня тонкой вуалью, и снова я ничего не замечаю.
Раньше были веселые времена. Мы общались в одной компании, веселились, вместе гуляли, вместе готовились к Хэллоуину. Чувствовали себя родными, пока жизнь не надломила нас всех. По очереди. Теперь Адам в больнице, Эндрю с Алексом, а я с незнакомцем.
И что нас ждет дальше?
Первым делом, когда я доезжаю до общежития, меня настигает миссис Робинсон — наша вахтерша, и передает мне коробку. Откуда она? Неизвестно. Обратного адреса нет, а женщина не в курсе, откуда прислали посылку. Ладно, потом разберусь. Надеюсь, внутри не бомба со взрывчаткой, а меня не обвинят в терроризме.
— О, Браун, подарочки от поклонника несешь? — меня настигает Карлос около двери в комнату. Улыбчивый, довольный, как мартовский кот. Стреляет своими темными глазами по моей фигуре. Ну, куда ты смотришь? Все под курткой скрыто, не увидишь ничего.
— Конечно, ты же не даришь!
— Лучший подарок — это я, — парень демонстративно напрягает мускулы и улыбается во все тридцать два зуба. Ну ладно, во все тридцать — два отбил на соревнованиях по боксу.
— Ага, скажи это своей девушке, — и хлопаю перед его носом дверью. Только его мне не хватало. И так внутри какая-то неразбериха, а тут еще этот клоун мексиканский.
Пребываю в таком рассеянном состоянии, что совсем забываю о посылке. Все думаю о том, что же произошло, что не знаю, и что от меня пытаются скрыть. Витая в своих мыслях, кидаю коробку на кровать, переодеваюсь и готовлю ужин. Хорошо, что никого вокруг нет. Тишина. Еще бы, в такой поздний час кому-то на кухню выходить.
Только сейчас, когда я возвращаюсь в комнату и замечаю эту чертову коробку, открываю ее и нахожу внутри… купальник. Обычный чёрный купальник. Раздельный. Без ценника, но по ткани и ее гладкости видно, что новый. Вместе с ним внутри лежит записка:
«Надеюсь, ты умеешь плавать. Завтра в клубе «Драйв» ровно в полдень».
Он издевается? У меня экзамен в десять. Какой к черту плавать? Если уж. В курсе о моем финансовом положении, о болезни брата и возбуждаемости, мог бы и расписание занятий узнать. Особенно во время сессии. От кампуса ехать недалеко, конечно, но все же добраться до фитнес-клуба будет проблематично. Это нужно не просто освободиться пораньше, а быстро выполнить задания, причем правильно, и успеть на встречу с незнакомцем.
Вдруг опоздаю? А, неважно. Ему плевать, а мне нужно беспокоиться о том, чтобы все успеть и нигде не накосячить. Да еще тут инструкция большая. Часть придет завтра на телефон, часть расписана здесь печатным почерком. А я бы посмотрела на то, как он пишет. Может, узнала бы.
И смогла бы выявить его среди подозреваемых… Сравнить его почерк с новым преподавателем. Чертов пакистанец! И почему он все равно шифруется? Почему не скажет, что это он? Мне бы, наверное, легче стало.
Или нет?