Припять – Москва. Тебя здесь не ждут, сталкер!
Шрифт:
– Ну… ты же сам сказал, что мы с тобой уже не люди, а раз не люди, то, значит, мутанты. Ну и что из этого? Что я, оттого что научился создавать порталы, человеком перестал быть? Да и кто такие люди? Если следовать одной точке зрения, то люди всего-навсего более или менее удачно мутировавшие обезьяны. А если другой – то деградировавшие боги. Выбирай, что тебе больше по душе, а я вздремну пока.
– Ты не увиливай от разговора, ишь ты, спать он захотел. – Бей-Болт посмотрел в сгущающуюся темноту. – Ну, иди, иди сюда,
– Это кто тут еще дурашка? – удивился Ведьмак. – Это я, что ли, дурашка? Тогда уж скорее старый дурак, раз с тобой о всякой ерунде разговариваю, вместо того чтобы, как подобает приличному сталкеру, принять вечерний колпачок и на боковую.
– Вот он, дурашка, пришел. – Бей-Болт протянул руку в сторону счастливо взвизгнувшего чернобыльского пса, выбравшегося из подернутых мерцающим пухом кустов. – Страшно ему ночью, вот он к людям и жмется. Молодой еще.
– Ты еще кровососа к костру пригласи, – пробурчал Ведьмак, откупорил флягу и примеривался половчее разлить по стопкам, – третьим будет до кучи. А то у нас некомплект, третьего не хватает, хотя тут и двоим мало, но традиция же! Ты же у нас ревнитель традиций.
– Кровососа нам не надобно, кровосос тварь некомпанейская, и характер у него от природы скверный, – ответствовал Бей-Болт. – А все потому, что когда-то был человеком. Или папа его был человеком. И натура у этого человека была поганая. Так что ничего, кроме кровососа, из него не получилось. А у этого щеночка папа был нормальным псом.
– Ты эту демагогию брось, на вот лучше, выпей на сон грядущий. – Ведьмак мотнул головой в сторону налитой стопки. – Сам же знаешь, как кого Зона определит, от конкретного человека может и не зависить.
– Ну, раз мы с тобой людьми остались, стало быть, зависит, – заметил Бей-Болт.
– Нам просто повезло. Да и в полной мере человеком может считаться только тот, кто живет среди людей, а мы с тобой нормальных человеков давненько не видели. И неизвестно, сможем ли мы среди них жить – большой это вопрос, знаешь ли.
– Валентина найти надо, – сказал Бей-Болт. – Столько лет прошло, как он там, в Большом Мире, и ни слуху ни духу. Значит, неладно в Большом Мире.
– Без тебя знаю, что неладно, – отозвался Ведьмак. – Надо. Зона с нас службу спрашивает, и отказать нельзя.
– Дом, милый дом… – шутливо пропел Бей-Болт. – Ну, давай, что ли… За то, чтобы люди оставались людьми, даже в Зоне.
– И в Большом Мире тоже.
И они выпили.
Над ними распростерлась насыщенная Зоной, густая и темная, как черничный кисель, чернобыльская ночь, перевитая жгутами энергопотоков, сверкающая разрядами аномалий, не признающая законов убогой человеческой физики. Для чужих – ночь чудовищ, ночь смерти…
Но они давно уже не были чужими.
– Интересно, как там наши в Большом Мире? – неожиданно сказал Ведьмак. – Ну, про Валентина я не говорю, он существо следующего порядка, не знаю, высшего или нет, но другого. А Сверчок? А другие вернувшиеся? Хотя Сверчок был из нас самый правильный. Потому что знал, зачем он пришел в Зону. И ему было куда возвращаться. Понимаешь, Бей, это очень важно, чтобы было куда возвращаться. Вот мне, например, некуда. У меня там, в Большом Мире, ничего нет. У меня все здесь. Хотя, если разобраться, и здесь нет ничего. Дома нет, семьи нет, одна только Зона и есть.
– Сюда многие приходят за деньгами, как Сверчок, – подумав, сказал Бей-Болт. – Только потом выясняется, что не только в деньгах дело. Хотя Сверчок был и в самом деле самым правильным из нас. Правильным человечком, но не сталкером. Заработал на квартирку какую ни есть – и ушел. И Зона его отпустила, потому что такие, как он, ей особенно-то и не нужны. А других вот не отпустила.
– Ты имеешь в виду Звонаря? Катерину?
– Звонарь – это особая статья. Он Зону пел, он разговаривал с ней, вот она и взяла его к себе. Этакий придворный сталкер-поэт. Если выражаться современным языком, зачислила в штат.
– Звонарь мало походил на придворного, зря ты так о нем!
– Франсуа Вийон – тоже. Однако при дворе герцога Орлеанского обретался, и ничего.
– А Катерина?
– А Катерина – мать ее ребенка. Так что тут все ясно.
– Бадбой ушел без особых проблем. Говорят, добил-таки свой технический университет и теперь работает в каком-то суперсекретном «ящике». А Берет вот ушел, да не дошел…
– А вот Кощей, тот вышел свободно. И теперь, говорят, какая-то большая шишка в столице. Впрочем, Кощей всегда был сам по себе, честно говоря, я его недолюбливал, хотя мужик он умный. Так ведь и Зона его тоже недолюбливала.
– Зона его сначала терпела, а потом сделать ничего не смогла. Поздно было. Потому что вложила в него куда больше, чем в каждого из нас. Ну, не считая, конечно, Валентина. Что она вложила в него, нам скорее всего никогда не узнать. Да и хорошо, ибо многие знания – большие печали.
Сталкеры помолчали. Потом Ведьмак спросил:
– Ты до Москвы портал открыть сможешь?
– Нет, – покачал головой Бей-Болт. – До Москвы пока что не смогу. Я пробовал несколько раз, пробой получается, даже видно ее, столицу, но попасть туда не могу. Слишком слабая Зона пока что там, в Москве.
– А куда можешь?
– На полигон могу, что на Керженце. Еще на Аляску могу. А сам-то?
– Я пока только местные линии освоил, – пошутил Ведьмак, – видно, таланта нет. Каботажник я по натуре.
– Никакой ты не каботажник, а просто лентяй. Сидишь в Зоне, уже задница от радиации сияет, а наружу – ни-ни! Завтра утром научу, должен будешь.
– Стаканчик красненького? – спросил Ведьмак.
– Именно! – ответил Бей-Болт. – Стаканчик!