Припять – Москва. Тебя здесь не ждут, сталкер!
Шрифт:
И они засмеялись, хотя непонятно было, что здесь смешного.
…Такие разговоры ни о чем они вели часто. Старые сталкеры, старые друзья, исходившие доступные локации вдоль и поперек. Оба знали, что уходить из Зоны придется, пришла пора.
И однажды они все-таки ушли. Ушли через пробой в Зону на Керженце, возникшую еще в далекие 70-е по причине человеческой самоуверенности и научного головотяпства.
Сталкеры оборудовали базу неподалеку от Зоны, на берегу реки, и только потом отправились в Москву. Туда, где уже завязалась и вот-вот должна была раскрыться, словно чудовищный цветок, новая Зона Отчуждения. Московская Зона.
Но Чернобыльскую Зону Отчуждения никто не пытался подмять под себя, ни человек, ни мутант, никто не конструировал ее специально, под себя, хотя многие методом проб и трагических ошибок научились ею пользоваться. В меру того, что Зона Отчуждения позволяла, разумеется. Чернобыльская Зона изначально была Зоной вольной и дикой, хотя и по-своему разумной. Но Москва свободной быть не могла ни в коем случае.
Москва – это совсем другое дело.
Москва – это город, который производит власть. Власть и ничего, кроме власти. А власть не имеет права на свободу.
И таким этот город должен остаться навсегда, даже если он станет самой большой Зоной Отчуждения за всю историю человечества.
Он и сейчас самая большая Зона Отчуждения. И самая большая Зона Несвободы. В чем-то даже не менее дикая, чем Зона Чернобыля.
Просто те, кто живет в Москве, привыкли к ней и все аномалии воспринимают как нечто совершенно естественное. Потому что Москва меняет своих обитателей. А те, кто не способен измениться, – обречены. Город сожрет их, переварит и в конце концов вывалит. И это – тоже судьба.
Разве не так?
Бей-Болт. Кощей. Москва. Нейтральная территория
– Не всякая мутация есть эволюция. – Бей-Болт повертел в руках сигареты, потом вздохнул, отложил пачку в сторону и добавил: – Чаще всего мутировавшие особи деградируют, оказываются нежизнеспособными и в конце концов попросту дохнут. Так что ничего хорошего из этой затеи с управляемыми мутациями не получится.
– Деградируют, – охотно согласился Кощей. – Еще как деградируют! – Он внезапно замахал руками, став похожим на лысого циркового бабуина, так что сразу стало ясно – деградируют. – Но делают это весело, с огоньком, с поворотом и прискоком и совсем не страшно.
Сощурился, сверкнул лысиной и продолжил:
– Но ведь таковы объективные законы эволюции: иногда, чтобы сделать очередной шаг вперед, приходится встать на четвереньки, иначе не получается. Большинство, конечно, как вы изволили выразиться, сдохнет. Но есть немалый шанс, что выжившие будут во всем превосходить своих предков. Только вот одним из условий совершенствования человечества является отказ от прежних моральных норм. Вот вы, свободные сталкеры, как вы себя называете, хотя «свободные мутанты» вам подошло бы куда лучше, вы хотите, чтобы новые существа, сильные, живучие, сверхразумные по человеческим меркам, так и оставались в рамках ветшающей человеческой морали?
– Ну… – Бей-Болт задумался. – По крайней мере пока не выработают свою собственную. А иначе процесс пойдет вразнос. А потом, все это безобразие вроде лозунгов «долой старую мораль» – это ведь уже было. И эксперименты проводились, жуткие эксперименты на человечестве. И чем это закончилось? И фашисты, и коммунисты потерпели позорнейший провал. Хотя крови, конечно, пролили немало. Но человеческая мораль все-таки победила.
– Интересно, а какую, собственно, мораль вы считаете человеческой? – ехидно поинтересовался Александр Борисович. – Может быть, Заповеди Христовы? Или пресловутый «Моральный кодекс строителя коммунизма»? Спросите у современного молодого москвича, что он думает о моральном кодексе строителя коммунизма? Он рассмеется вам в лицо, что там, в этом «кодексе», написано, он, разумеется, знать не знает, но тем не менее искренне полагает, что у коммунистов не было и не могло быть никакой приемлемой морали. Над Заповедями Христовыми смеяться, конечно, никто не станет, потому что не принято, но и соблюдать их всерьез тоже уже не принято. А ведь Заповеди Христовы и «Кодекс» – это в общем-то одно и то же. И коммунисты, и фашисты свои битвы проиграли, их государства рухнули, но души человеческие испоганить сумели. Главным итогом их деятельности оказалось то, что под любое злодейство можно подвести соответствующую моральную базу. И злодейство перестанет таковым быть. Так что на нынешнем этапе развития сколько-нибудь внятных моральных норм де-факто уже не существует. Но фантомные боли в душе все-таки имеются. Так не лучше ли от них наконец избавиться?
– Стало быть, вы предлагаете человечеству опуститься на четвереньки, чтобы, так сказать, с низкого старта рвануть сразу к звездам. А может быть, стоит эволюционировать постепенно? – Бей-Болт все-таки достал сигарету из пачки и теперь крутил ее в пальцах.
– Да закурите же вы наконец! – не выдержал Александр Борисович. – Что вы ее мучаете, сигарету эту несчастную. Курите, вам же все равно ничего не сделается, вы же мутант!
Бей-Болт подумал и аккуратно убрал сигарету в пачку.
– Скажите честно, разве у человечества есть время на постепенную эволюцию? – Кощей сощурился и сразу стал похож на мифического царя обезьян. Лысого и жуликоватого, но тем не менее чертовски мудрого. – Большая часть населения наших мегаполисов давно уже деградировала до состояния червей-паразитов на полуживой стране. Деградация – это тоже эволюционный процесс, заметьте. Плюс и минус в математике равноправны. Да, у этих червей имеется некое подобие морали, которое на самом деле заключается прежде всего в том, чтобы не мешать человеческой цивилизации гнить заживо. Поскольку при распаде социальных организмов выделяется множество вкуснейших с их точки зрения продуктов. Вы понимаете, что они, эти паразиты, по сути дела, уже не люди?
– А вы хотите, чтобы эти черви принялись жрать друг друга? – Бей-Болт, чувствуется, заскучал. Ни пафос, ни ирония собеседника ему откровенно не нравились.
– Пусть, – царь обезьян вдохновенно замахал руками, – пусть жрут! Эволюция как раз и начинается с того, что одни твари изо всех сил жрут других. Любая эволюция для успешной реализации требует голода, а не сытости. Вам привести примеры?
– Не надо, – отмахнулся Бей-Болт. – Только и для ваших разлюбезных аморальных червей голод все равно наступит, хотя бы после того, как труп будет сожран. Другого-то трупа поблизости нет! Так что уж чего-чего, а голода будет предостаточно. И в полном соответствии с вашей теорией червям придется эволюционировать. Но естественным образом.
– А вот тогда будет поздно, дорогой товарищ! Тогда у них не хватит соображалки, чтобы начать грамотно жрать друг друга. И то, что осталось от человечества, вымрет. Птички прилетят и склюют наших беззубых червячков. Откуда прилетят? Да хоть из той же Зоны, там иногда такие твари заводятся, что даже мне страшно становится.
– Что-то я ничего летучего, кроме вертолетов да ворон, там не видел, – засомневался Бей-Болт. – А я в Зоне чего только не видел!
– Ну, если сегодня не летают, – не смутился Кощей, – то это не значит, что завтра не залетают. А потом, птички – это такая фигура речи, вы же понимаете.