Приручи меня нежно
Шрифт:
Я могла его подвести, но чувствуя за собой вину, так и не сумела подобрать слов для объяснений.
— Не пробовали одевать на работу более удобную обувь? — съязвил начальник, когда мы подъехали к клинике.
Казалось, что он немного расслабился и даже нашёл время для подколок. Хотя изредка поглядывая на меня и замечая, как я морщусь от боли, обеспокоенно сжимал руль.
— С сегодняшнего дня начну, — ответила правдиво, ведь неизвестно насколько серьёзной была моя травма. — Если не буду уволена, — добавила себе под нос очень тихо, с полной уверенностью что расслышать
Но слух Абрамова оказался даже острее языка, которым он частенько высказывался, задевая меня за живое.
— Простите, я не расслышал, — нарочито наигранно изобразил на лице озадаченность. — Что вы сказали?
Сейчас было самое время признаться во всём, положившись лишь на порядочность Егора Алексеевича, который не станет распространять в своей фирме истинных причин моего ухода.
— Переживаю что останусь без работы из-за… — осеклась, трусливо прикусив язык.
— Из-за чего? — в нетерпении поспешил спросить, сев ко мне вполоборота.
Сверлил взглядом, будто пытался докопаться до моих секретов.
— Из-за того что подвожу вас. Мне жаль что всё так вышло.
Я извинилась вполне искренне, опустив голову, боясь продолжения разговора.
— Ну… за травму, которая произошла на работе, пусть и по вашей неосторожности, я вас не уволю, — строго начал Абрамов. — А вот за срыв обеда…
Боже! Как он в такой момент мог думать о еде? Или это был сарказм? Ведь уголки губ начальника дерзко расплылись в ухмылке, прежде чем он вскользь добавил предупреждение:
— Я найду для вас способ загладить вину!
Опешив от нескромного намёка, хотела было достойно ответить, но Абрамов покинул салон. Обошёл машину, открыл мою дверь и протянул руку. Вложив подрагивающие от возмущения пальцы в протянутую ладонь, замерла. Ощутимое прикосновение стало почти интимным, когда подушечка пальца прошлась по моим костяшками, а после замерла на безымянном пальце. Когда-то там было надето широкое обручальное кольцо с фамильной гравировкой Сабуровых. Некогда плотно сидящий символ любви и верности не оставил ни намёка на моей руке. Ни взглядом, ни наощупь невозможно определить, что я была замужем.
Тогда к чему такое долгое прикосновение? Что оно значило для Абрамова? Какие мысли бродили в его голове, когда он трогал меня непозволительно продолжительно?
— Егор Алексеевич, — тихо позвала, чтобы разорвать неловкость. — Нас ждут.
Кивнув в сторону, побудила его обернуться. Рядом с машиной стояла молоденькая медсестра, ожидая нас с креслом.
Абрамов помог мне пересесть, но не позволил девушке отвезти меня в здание.
— Могли бы сходить на приём в обычную поликлинику, — поразилась расточительности мужчины, который решил привезти меня на осмотр в частную клинику.
— Ну уж нет. Мне бы пришлось всё время носить вас на руках, — прошептал на ухо, низко склонившись ко мне. — Из кабинета на рентген и обратно, — в его голосе не звучало претензии, скорее он снова пытался подшучивать. — Тем более после этого, вам бы пришлось делиться со мной впечатлениями — хорошо ли я умею носить женщин на руках.
— Перестаньте, — перехватив
— Я не флиртую, а просто вежлив, — уверенно заверил он, но мне верилось с трудом. Хотя я и гнала от себя мысли о подобном.
— Не будьте слишком вежливым, я всего лишь ваша секретарша.
— Последнее время у меня такое чувство, что это я ваш личный помощник и носильщик в одном лице.
— Мне жаль, что я стала для вас обузой.
Сглотнув сожаление, затихла. Мне надоело каждый раз извиняться и хотя во многом я была виновата сама, всё больше напрягалась от происходящего.
— Дальше мы сами, — отвоевала свои обязанности медсестра и увезла меня в кабинет.
Вдали от Абрамова за закрытой дверью я наконец-то привела свои мысли в порядок. Отпустила гнетущую тревожность, а после обезболивающего и вовсе почувствовала себя прекрасно.
Егор Алексеевич дожидался меня в коридоре, а после того как заплатил за приём, помог дойти до машины.
— София Александровна, напомните мне, пожалуйста, свой домашний адрес, — галантно распахнул передо мной дверь.
— Но…, — так и оставшись стоять на улице, не могла поверить в то, что он говорил.
— Связкам нужен покой, а вам отдых.
— А как же встреча с японцами? — в недоумении свела брови к переносице.
— Никаких японцев сегодня не будет. И я уже устал ждать вашего раскаяния. Ведь вы не лингвист, верно?
11
Егор
Не знаю, в какой момент мной овладело желание узнать всё о Софии. Но оно стало почти нестерпимым, мешающим мне нормально думать и продуктивно работать. Казалось, что я задался идеей фикс, тратя на неё уйму времени и средств. Но отпустить затею и не выяснять информацию о своей новой секретарши, уже не получалось.
Я искал опровержения на её хвалебно написанное резюме. С первого же дня оно не давало мне покоя. Словно его сшили наскоро и белыми нитками. Я мог лишь догадываться куда корнями уходила эта история. Но в глубине души не переставал надеяться, что послужной список Софии Александровны имел честную базу. Почему-то мне не хотелось верить в то, что она обманщица.
Отыскав несколько полных тёзок Степановой Софии Александровны был удивлён, что ни одна из них не являлась моей секретаршей и никогда не обучалась на факультете лингвистики. А копнув дальше и вовсе почувствовал себя дезориентированным.
Прежнее место работы Софии — была фирма однодневка. Найти откуда вилась верёвочка, больше не представлялось возможным. Я потерял след и всякую веру.
Но больше всего меня подкосила невозмутимость, с которой моя новая секретарша выдавала себя, вероятнее всего, за другого человека. Природное любопытство и чувство справедливости, с которым я хотел разоблачения лжи, взяло верх надо мной. Я устроил Софии проверку. Сообщил о предстоящей встрече с японскими заказчиками и всего лишь на миг наткнулся на растерянность в зелёных глазах девушки.