Приручи мои желания
Шрифт:
– Ты единственная была на нем.
Эта фраза невообразимо радует и возбуждает. Одна… Руки сами тянутся к его ремню, расстегивая пряжку, и спуская брюки с боксерами вниз. Вид того, как он возбужден и хочет меня, заводит еще больше. Марк уже не аккуратничает, а одним движением срывает комбез с меня и прижимает к себе.
– Так приятно ощущать твое тело своим, - шепчу в губы, обхватывая бедра ногами. Делаю глубокий вдох, когда входит в меня и начинает двигаться.
– Повтори.
– Приказывает, прикусывая
– Люблю, - говорю совсем не то, что собиралась, но тут же исправляюсь, - люблю, когда ты во мне.
Его кожа ощущается липкой от частых движений. И я не хочу, чтобы сейчас он останавливался. Не хочу, чтобы был нежным. Нужна его страсть и дикость. Нужен он.
Я одна на этом столе. Одна в этом кабинете. Единственная в его кровати и квартире. Раз за разом во мне. Быстрее. Пока у меня не срывает резьбу и не разрывает внутренности от очередного оргазма.
– Марк, - дыхания хватает только, чтобы произнести его имя. Больше всего я мечтала бы сейчас услышать в ответ, что он чувствует рядом со мной...
Но Марк мастерски умеет превращать идеальный момент в паршивый.
– Алиса, одень спецовку, чтобы они работали, а не глазами тебя облизывали.
– Подает мне по-джентельменски салфетки и одевается сам.
– Тебя волнует больше, что они не работают или что на меня смотрят?
– Меня волнует все.
– Конкретней?
– Что ты хочешь от меня?
– Чтобы ты ответил хоть на один вопрос и признал, что ревнуешь, - подталкиваю его сама к ответу.
Марк прикусывает губу и опускает глаза, как будто извиняясь.
– Мне не нравится это - да, но я не ревную. Ревнуют те, кто не уверен в себе, а я уверен и доверяю тебе.
– Пощечиной бьет и тут же заглаживает боль.
– Кстати, сегодня выяснилось, что мне надо слетать срочно в Новгород, там что-то не так с открытием ещё одного филиала.
Он мог бы позвать меня. И я бы согласилась. Но Марк этого не делает. Просто наклоняется, чтобы поцеловать. Но касания сейчас кажутся пресными. Либо он на самом деле так считает, либо у него скрытый актерский талант. Потому что сейчас я верю в то, что он не ревнует и переживает за свою работу больше, чем за меня.
– Когда улетаешь?
– Натягиваю топ и поднимаю с пола комбинезон.
– Сегодня вечером. Можешь остаться на выходные в моей квартире. Я не выгоняю.
– Улыбается так искренне, только меня не трогают эти улыбки. Нельзя бесконечно натягивать пружину и не ждать, что она лопнет.
– Нет, я лучше к себе. Надо заодно посмотреть, как там дома.
– Поправляю одежду и волосы, чтобы выйти из кабинета с достоинством, а не под “Прощание славянки” в исполнении ритма моего сердца.
– Думаю, я не буду ждать тебя с работы. Поеду сразу домой. Вещи заберу как-нибудь потом.
– Я тебе позвоню.
Не хлопаю дверями. Выбегаю
Знаю, что если сказать ему: “Марк, ты мне нравишься”, он не то, что в Новгород, в Сибирь сбежит. А услышав “люблю тебя”, вообще в Зимбабве свои филиалы открывать будет.
80. Алиса
На мое короткое: “Как добрался?” про вчерашний вечер, получила такое же короткое: “Все в порядке”.
Все в порядке. Для него все в порядке. Его все устраивает. И сейчас одна я выгляжу нервной истеричкой, что уже полчаса кусает собственную губу и гипнотизирует телефон, чтобы он ожил.
Прогоняю скребущие противные мысли и набираю папе, чтобы отвлечься.
– Лисенок, привет, ты хочешь, чтобы я марафон пробежал в следующем году?
– Молчу, пытаясь соотнести логику и найти смысл в его словах.
– Мне полежать некогда, я все время на каких-то процедурах.
– Пап, может они что-то перепутали? Тебе назначена лечебная физкультура, массаж и что-то укрепляющее.
Я бы заказала ему все, но услуги там не из дешёвых, а лечащий врач сказал, что даже этого будет достаточно.
– Это явно не три. Я полежать могу только на массаже.
– Давай прочитай, куда ты ходишь?
Он перечисляет список всех назначений, которые я точно не оплачивала. Не оплачивала… Черт, ведь вообще не я их оплачивала, а Марк. Получается он оплатил даже больше, чем я просила. Поэтому и требовал выписку от врача. А я дура подумала, что он мне не верит.
– Пап, раз оплачено, то и ходи.
Расплываюсь в улыбке от осознания, что он сделал это него. Или для меня. Но быстро прихожу в себя. Тогда еще между нами ничего не было. Он просто хотел побыстрее залезть мне в трусики. Сам говорил, что все средства хороши.
– Ладно, как там твой буржуй и этот скромняга. Определилась?
– С чем определилась?
– Иногда папа задает моему мозгу слишком сложные задачки.
– Чьи гены будут в моих внуках?
– Пап… Ты опять?
– Что папа? Тебе двадцать шесть, ты во сколько рожать собираешься? Хоть и так догадываюсь, кто там свои гены распространяет.
– Ты же был против Марка?
– Значит, всё-таки буржуй. Я и сейчас против него, но от этого получились бы красивые дети, хоть и наглые. Но в нашем мире без наглости нельзя.
– Я ему передам, - усмехаюсь в ответ. Умеет папа поднять настроение.
– А с чего вдруг ты заговорил о детях?
– Не хочу, чтобы ты осталась одна. У каждого человека должен быть кто-то родной, а я не вечный. И с твоей черепашьей скоростью могу и не дождаться.
– Никто не вечный, ты сам-то во сколько стал отцом?