Пришедшие издалека
Шрифт:
— Невероятно! — воскликнул Маккей, выглянув из палатки.- Куда девались наши друзья?!
Густая снежная завеса скрыла палатку вспомогательной партии, расположенную в нескольких шагах. Мириады колючих сухих снежинок сделали невидимым весь окружающий мир. Вой ветра заглушал голос Моусона, окликавшего товарищей. В полдень немного утихло. Снежный сугроб зашевелился, оттуда вылез фотограф Брокльхёрст:
— Все благополучно! Посмотрю, можно ли двинуться в путь.
Порыв ветра сорвал с его руки меховую рукавицу и отбросил в сторону. Он побежал вдогонку и упал, фотографа понесло по откосу. Адамс кинулся на помощь, но ветер сбил его с ног. Маршалл, оставшийся один в трехспальном мешке, делал отчаянные усилия, чтобы удержаться на месте: «Сейчас и меня унесет в преисподнюю…» Через полчаса приползли его товарищи — избитые, окоченевшие, жаждущие тепла, но в спальный мешок набился снег. До вечера все лежали, ожидая конца бури, грызли сухари, съели по кусочку шоколада. Хотелось чаю, но они не смогли разжечь примус.
Утром шестеро продолжали подъем. У Брокльхёрста очень мерзли ноги, да и другие ощущали сильный холод, влияние большой высоты. Маккей отделился от группы, надеясь с помощью ледоруба проложить более короткий путь по крутому скату. Вдруг донесся его крик. Дейвид и Маршалл бросились к товарищу.
Маккей казался совершенно обессиленным. Его освободили от груза, он немного прошел и упал без сознания. Видимо, действовать ледорубом на высоте, имея за плечами увесистый тюк, ему было не по силам.
На пятый день все добрались до обрыва второго древнего кратера с давным-давно застывшей черной лавой. За ним тянулось снежное поле, а дальше поднимались пары действующего кратера.
— Какие странные возвышенности на этом поле, они напоминают не то пчелиные улья, не то башенки,- сказал фотограф.
— Это фумаролы — отверстия, через которые выделяется вулканический пар,- объяснил Дейвид.- В умеренном климате их опознают по облачку, взлетающему над поверхностью земли, но пары Эребуса, выходя из фумарол, быстро превращаются в лед. Так и возникают ледяные холмики различной формы.
Альпинисты насчитали около пятидесяти фумарол.
Они разбили лагерь и занялись приготовлением обеда. Врач Маршалл осмотрел обмороженные ноги Брокльхёрста; большие пальцы почернели. После массажа фотограф сменил носки и переобулся, но продолжать восхождение не смог. Его оставили в лагере, закутав в трехспальный мешок.
Пятеро уходят исследовать старый кратер. Связавшись веревкой, они осторожно движутся. Вернувшись в лагерь к вечеру, путешественники наблюдают поразительный закат: внизу плывут облака, а на западе в солнечных лучах пылают горы. Ранним утром новое зрелище: огромная тень Эребуса ложится на облака, проносящиеся внизу, и тянется через пролив Мак-Мёрдо к далеким горам.
Еще до полудня исследователи подошли к самому краю действующего кратера; за четыре часа они поднялись на 600 метров выше места последней ночевки. Перед ними — бездна, наполненная клубящимися облаками. Прерывистое шипение, клокотание и свист доносятся из глубины.
Внезапно с глухим гулом вздымается огромная шарообразная масса, распространяя едкий запах серы. Порыв ветра развеял облако пара, показался кратер, глубина его 300 метров, наибольшая ширина — около 800. Из трех отверстий с шумом вырываются белые клубы. По другую сторону кратера сползают быстро тающие снежные пласты.
Пятеро исследователей возвращаются в лагерь, наскоро обедают, разбирают грузы и спускаются по крутому склону вместе с фотографом.
— Домой, на зимовку!-кричит Брокльхёрст, несущий, как и другие, часть груза; хотя ноги у него поморожены, он не хочет, чтобы его ношу тащили товарищи…
Шеклтон вышел из дома, увидел вблизи шесть фигур, ползущих к жилищу, и кинулся навстречу:
— Добрались до вершины?
Никто не ответил. Он повторил вопрос. Адамс молча поднял вверх палец.
— Скажите, добрались до вершины? — третий раз спросил Шеклтон.
— Да,- наконец произнес Адамс.
Повар Робертс принес огромную кастрюлю овсянки на молоке. Она была мгновенно съедена. За кашей последовал окорок и множество ломтей хлеба с маслом.
— Они принесли с Эребуса необыкновенный аппетит,- шепнул повар Робертс молодому Пристли и не без опаски доверительно спросил: — Как вы думаете, он у них скоро пройдет?
Другие зимовщики тоже были поражены, но Шеклтона, Уайлда и Джойса, побывавших в Антарктиде и совершавших дальние путешествия, не удивила жадность альпинистов.
Близилась полярная ночь. Геологи Дейвид и Пристли с утра допоздна лазили по скалам и холмам в окрестностях зимовки со своими молотками и мешками, собирая коллекции. Наблюдения за погодой вели каждые два часа; днем и вечером ими занимался Адамс, в остальное время — ночной дежурный. На высоком холме Моусон установил анемометр своей конструкции для определения скорости ветра; его порывы достигали 170 километров в час. Профессор Дейвид оборудовал «снегомер», показывавший количество выпавших осадков.
Пока солнце не скрылось за горизонтом, художник Марстон делал зарисовки. Он не ожидал, что в Антарктиде можно увидеть такую волшебную игру красок. Великолепны были закаты, когда Западные горы и вершина Эребуса ярко пламенели, а склоны окутывала дымка. В полярную ночь заснеженные утесы резко выделялись на фоне оголенных черных скал.
Физик Моусон с апреля почти ежедневно наблюдал за полярным сиянием. Дэй мастерил широкие полозья для автомобиля, а потом, с одобрения Шеклтона, принялся «облегчать» машину. Он снял с нее все, без чего можно было обойтись; уцелели шасси с колесами, мо-тор, руль и рычаги управления, место водителя.
С помощью Пристли биолог Мёррей исследовал животный мир, вылавливал моллюсков, рачков, иных обитателей морского дна и глубинных слоев. В кусках озерного льда оказались водоросли с живыми микроскопическими существами. Зимовщики как-то принесли биологу много лишайников, найденных под вулканической почвой.
Джойс, Уайлд и Дэй занимались выпуском «Южного сияния» — первой книги, написанной, отпечатанной, иллюстрированной и даже переплетенной в Антарктиде; в томе было 120 страниц.
— Настанет время, когда библиофилы будут охотиться за этим изданием,- предсказал Реймонд Пристли.