Пришельцы среди нас
Шрифт:
Потом мне показали поверхность планеты, на которой в тот момент мы находились. Это была совершенно безжизненная планета у остывающей маленькой звезды, не имеющей названия на Земле, потому что она не занесена из-за своей ничтожности ни на какие звездные атласы. Абсолютно голые серо-черные камни и больше ничего, если не считать огромных, уходящих за горизонт сетчатых конструкций, как будто прямо в воздухе была раскинута огромная рыбацкая сеть и так и осталась висеть, не опираясь ни на что видимое.
Вся эта многокилометровая (а я не сомневался, что тут счет шел на десятки километров) конструкция непрерывно колыхалась, по
Сначала меня удивляло, что я нигде не вижу никого живого. Но потом я вспомнил, что пришельцы пребывают сразу в нескольких измерениях, поэтому увидеть их я просто не в состоянии. К тому же их база работала совершенно автоматически и не нуждалась в присутствии еще кого-то. Мы пробыли на ней относительно недолго (всех целей пребывания там я не понял) и отправились дальше.
Я не знаю, но думаю, что меня специально усыпили на время перелета до первой планеты. Я также обратил внимание, что не ем уже долгое время и совершенно не хочу есть. Кстати говоря, я вообще за все время нашего путешествия ни разу не вспомнил о еде. Как бы там ни было, мы очень скоро, как мне показалось, прибыли на первую из планет, составлявших цель нашего путешествия.
Название планеты было что-то вроде Пиръомма, но я не уверен, что это — название планеты полностью. Пришельцы объяснили мне, что это слово произносится также и в спектре звуковых колебаний, недоступных человеческому уху, и потому нашими буквами просто не может быть передано. Как я понял, от основного корабля отделилась часть, в которой находился я, и мы спустились на планету Пиръомма, тогда как сам корабль остался на орбите в космосе.
Я не получил ответа на вопрос, почему они не сели на планету, как на Земле, но как раз поэтому я заключил, что здесь причины скорее политические (если использовать наш смысловой ряд), чем технические. У меня вообще возникло предположение, и оно было подтверждено, что технических проблем для этих пришельцев просто не существует, за исключением заведомо неразрешимых (например, поместить больший шар внутри меньшего).
У них разработана какая-то непонятная мне технология получения любого технического аппарата. Это не сборка, как на Земле, а выращивание по определенной программе из универсального зародыша. Что это за зародыш, откуда берутся и он и программа, я не разобрался совершенно.
Короче, мы опустились на планету. Я понимал, что ничего плохого мне никто не сделает, но все-таки волновался, потому что не знал, зачем понадобилось похищать меня и везти сюда.
Одна стена моей комнаты стала прозрачной. Я увидел, что нахожусь в центре огромного зала. Поскольку вид мне открывался только в одну сторону, судить о полных размерах этого зала я не мог, но высокий свод, который я мог видеть, простирался до горизонта без каких-либо опор. Он был странного и неприятного для моих глаз серо-фиолетового цвета, и на этом фоне вдруг вспыхивали яркие, даже ослепляющие, вспышки. Пол был яркого зеленого цвета, что напомнило мне футбольное поле, но это было гладкое, как зеркальное, покрытие, ничего не отражавшее.
Я ничего не мог понять. Внезапно у меня возникло такое ощущение, словно меня всего, и особенно мой головной мозг, одновременно пронзили тысячи игл. Боли не было, но я ощущал, как эти иглы идут сквозь меня во всех направлениях — сверху, снизу, сзади и с боков. Самым ужасным было то, что я не мог шелохнуться. Не мог не только сойти с места, на котором меня застигло это ощущение, но и пошевелить рукой, даже пальцем, даже глазами повести из стороны в сторону. Мне показалось, что так продолжалось очень долго, хотя, может, всего-то это длилось несколько секунд — не знаю. Кончилось это внезапно, словно все иглы разом из меня выдернули. И это произошло так неожиданно, что я чуть было не повалился на пол, но удержался на ногах.
Вдруг перед иллюминатором, или окном, моей комнаты в каком-то скоростном хороводе завертелись геометрические тела самых невероятных форм и цветов. Единственное, что я успел заметить, — повторений было очень мало или почти не было. Пришла мысль, что это и есть обитатели планеты Пиръомма, захотевшие увидеть меня лично. Хоровод продолжался долго, я думаю, полчаса, не меньше, и под конец от их мелькания мне уже просто стало дурно. Наконец поток заметно поредел и вскоре совершенно иссяк. Я понял, что «сеанс свидания» окончен. И действительно, стена комнаты почти мгновенно вновь сделалась непрозрачной, меня чуть тряхнуло, и мое пребывание на планете Пиръомма закончилось. Меня вернули на корабль.
Начался самый мучительный период моего путешествия. Мне сказали, что если погружать меня в сон, то это искажает картину исследований, из чего я понял, что исследования все-таки продолжаются. Невозможно представить, что я испытал, находясь в своей замкнутой комнате неведомо сколько времени, пока они несли меня невесть куда. Я, кажется, засыпал, потом опять просыпался и не знаю теперь, тянулось ли все сутки по земному времени, неделю, месяц или год. Когда я бодрствовал, единственным моим занятием могло быть блуждание внутри моей комнаты по кораблю, хотя сейчас я не уверен, сдвигался ли действительно при этом с места хоть на сантиметр. Но я старался делать это, просто чтобы не спятить.
Наконец через бесчисленное количество дней мы приблизились к планете с названием вполне земным: Дорра. Про Дорру я узнал много, гораздо больше, чем иро планету Пиръомма.
Дорра вращалась в системе двойной звезды, поэтому условия жизни на ней были чрезвычайно суровые, в том смысле, что ее поверхность то опустошали ураганы, то землетрясения с гигантскими наводнениями или другие подобные катаклизмы, вызванные воздействием двойной звезды. Обитателей Дорры было относительно мало — несколько миллионов на планете размером примерно с нашу Венеру. Но они, как бы в компенсацию, создали цивилизацию чрезвычайно высокого уровня.
Напоминали дорряне большие мотки веревки, но, конечно, это была лишь форма, выработанная тысячелетиями борьбы за существование. Дорряне представляли собой мощный комок жилистых мышечных тканей, в глубине которого запрятан чрезвычайно высокоразвитый мозг. Этот «моток веревок» способен был выпустить из себя до двух десятков различных специализированных конечностей. Покрытые специальным водоотталкивающим материалом, вырабатываемым из непонятного мне сырья, дорряне, казалось, совершенно не обращают внимания на дикий климат своей планеты.