Пришельцы в Гусляре
Шрифт:
Ксения встретила Удалова ласково – ясно почему, ведь Удалов привез целый чемодан подарков. Поставив обед, Ксения начала разбирать чемодан, а Удалов сел просматривать газеты за последний месяц, так как он сильно отстал в вопросах политики и спорта.
– А это кому? – услышал Удалов голос жены. – Фрукты, что ли?
Ксения держала в руке два шарика. Теперь трудно сказать, забыл ли Удалов вернуть генераторы или сунул в чемодан, надеясь, что вернется когда-нибудь на Палистрату и воспользуется ими снова.
– Положи на
– Техника, говоришь? – сказала Ксения, которая отличалась подозрительностью. – Если чуждая, зачем привез? Сознавайся!
– Ну как тебе объяснить… Есть такая невинная игра… – Удалов отложил газету «Советский спорт» и вкратце поведал жене о странных обычаях на планете Палистрата. Ксения, разумеется, не поверила. Она удаловским рассказам не верила. Зато сразу взревновала мужа к тамошней манекенщице и возмутилась преступными, на ее взгляд, отношениями Удалова и пятнадцатилетней девчушки, тело которой ее муж якобы носил в саду.
Когда Удалову надоело слушать, он поднялся с кресла, протянул жене один шарик и сказал:
– Дотронься до моего шарика, увидишь, что не вру.
– А током не ударит? – спросила Ксения.
– Током не ударит, – сказал Удалов. – На минутку перейдешь в мое тело, а потом обратно. И чтобы больше до шариков не дотрагиваться. Ясно?
Ксения подчинилась. Встала по стойке «смирно», протянула вперед руку с зажатым шариком, зажмурилась, и Удалов, улыбаясь воспоминаниям о Палистрате, легко и привычно коснулся генератором генератора жены. И стал собственной женой.
– Открой глаза, – приказал он.
Ксения в облике Удалова открыла глаза, увидела перед собой Корнелия в образе Ксении и пошатнулась.
– Ох, – сказала она удаловским голосом. – С ума можно сойти.
И бросилась к зеркалу.
– Придумают тоже… – проворчала Ксения, ощупывая мужнино лицо. – Делать людям нечего.
– Ну ладно, – сказал Удалов, протягивая шарик, – поигрались, и хватит. Давай спрячу генераторы.
– Прячь, – согласилась Ксения.
Она обернулась к Удалову, поглядела на его полную женскую фигуру, на встрепанные волосы, на руки, огрубевшие от стирки, и задумалась.
– Ну, – сказал Удалов. – Сколько я ждать буду? Мне к Грубину сходить надо, сувениры я ему привез.
– Ага, – сказала Ксения голосом Удалова. – Сувениры… Козла забивать сядете. Знаю.
– Что за муха тебя укусила? Что случилось?
– А ничего, – проговорила вдруг Ксения. – Ничего особенного. Я раздумала.
– Кончай шутить.
– А я не шучу. Гляжу я сейчас на тебя, Удалов, и думаю. Сравни ты наши жизни. Я весь день с двумя детьми и с тобой вожусь, стираю, готовлю, по магазинам бегаю. Ни минуты мне покоя и никакого просвета в жизни. А ты как живешь? Пришел с работы – к телевизору, от телевизора оторвался – побежал в домино играть, в домино отыграл – с приятелями ля-ля, потом на рыбалку… Наша жизнь
– Да ты что? – возмутился Удалов. – Я же конторой руковожу!
– А вот теперь поймешь, что такое мои заботы по сравнению с твоими, – жестко ответила Ксения. – Конторой твоей я руководить смогу – дело нехитрое. А вот ты…
– Нет! – испугался тут Удалов. – Я готовить не умею…
– Научишься, на первых порах помогу.
– Ксения, брось эти шутки. Отдай генератор!
– И не подумаю, мой любезный.
Широко размахнувшись, Ксения выкинула генератор в открытое окно. Он сверкнул в солнечных лучах и скрылся в пыльном мареве.
– Ты психопатка! – завопил Удалов и, путаясь в полах халата, метнулся к двери.
Бежать было трудно, тело на этот раз ему досталось рыхлое, тяжелое, натруженное. Ноги сопротивлялись резким движениям, норовили притормозить… Вслед ему несся знакомый смех. Кто смеет смеяться над ним? Да это его же собственный смех.
Соседи как раз усаживались за стол на дворе, они собрались играть в домино.
– Ксения! – крикнул Саша Грубин, увидев соседку. – От Корнелия вестей нету?
– Вернулся! – ответила со злостью Ксения. – Лучше бы не возвращался.
– Что с женщиной случилось? – удивился Ложкин. – В жизни не видел, чтобы она с такой скоростью передвигалась.
Соседи посмеялись словам Ложкина и стали перемешивать кости.
Удалов в растерянности остановился посреди пыльной улицы. Шарика нигде не видно. Он поднял голову. Курчавая лысеющая голова Удалова торчала в окне. Голова ухмылялась джокондовской улыбкой.
– Ксюша, – простер к ней руки Удалов. – Ты не заметила, куда генератор упал? Может, заметила, а?
Ксения покачала удаловской головой и, не снимая с лица джокондовской улыбки, затворила раму.
Полная, грузная женщина в домашнем халате опустилась на колени и медленно поползла по дороге, разгребая ладонями пыль.
– Пока не найду, не уйду, – тихо твердил Удалов. – Пока не найду, не уйду… А то прощай, рыбалка, прощай, свобода! Не доросли мы еще до инопланетных игр.
А со двора донесся голос Корнелия Удалова:
– Подвиньтесь, друзья. Я вернулся со звезд!
Веселый шум голосов был ему ответом.
– Садись! – кричали соседи. – Забьем козла!
Толстая женщина в домашнем халате плакала на улице.
Свободные места есть
Молодой человек в строгом синем костюме и темном галстуке остановился в дверях и нерешительно спросил:
– Кто здесь будет, простите, Лев Христофорович?
В кабинете стояли, обернувшись к нему, два человека. Один был не то чтобы толст, но объемен. Обнаженная голова удивляла завершенностью линий. Маленькие яркие голубые глаза уставились на молодого человека настойчиво и внимательно. Второй человек был моложе лысого, лохмат, худ и постоянно взволнован.