Пришелец-73
Шрифт:
– Приветствую тебя, землянин, – произнес певучий голос с робостью и надеждой.
– Здравствуйте, девушка, – ответил Тишкин, приглядываясь к ее фигуре, на которой, однако, ничего существенного больше не проступало. – Где я?
– Вы на планете Рюм, – ответило лицо и нежно порозовело от волнения. – В лоне сверхцивилизации.
– Рюм так Рюм, – сказал Тишкин. – Перебьемся. Сама откуда будешь? Да, может, вы в натуральном виде явитесь, для порядка?
– Я бесплотна, – ответил голос
– Свету тут маловато, – застенчиво сказал Тишкин. – Не разглядишь.
– Дай твою руку, Ефим, – попросила женщина и подала свою узкую ладонь.
Тишкин взял в свою ладонь тонкую прокладную руку. И вдруг проступили плечо, грудь под зеленоватой накидкой, линия бедер, колени… Бледное лицо медленно наполнилось живым светом, как виноградина солнцем… Заструились мягкие волосы, залучились и улыбнулись рыжие глаза.
«А ведь Дашка психанет», – подумал Тишкин, отведя глаза, и вслух проговорил:
– Прошу прощения, уважаемая, кто же вас довел до такого безобразия, что скрозь вас предметы видать?
– Это все Высший Мозговой Центр – скверные, заумные головастики! – гневно воскликнула женщина. – Они не дают нам рожать, нянчить детей и ходить по траве босиком!
– Вот дураки, – сказал Тишкин.
– Мы хотим танцевать, любить, стирать! – воскликнула женщина запальчиво.
– Ух ты, боевая! – похвалил Тишкин. – Как зовут-то?
– Эйлурия.
Тишкин крепко встряхнул ее руку.
– Эх, Луша, чем же вам помочь-то, бездетным рюмкам?
– Вы помогли уже тем, что прилетели! – пылко сказала женщина.
– Как же, летел, сильно старался, – пробормотал Тишкин и от смущения отпустил руку Эйлурии. – Дай, думаю, помогу бабочкам.
Эйлурия, оставленная Тишкиным, вдруг опять стала прозрачной и волнистой, будто чешское стекло.
– Видишь, как мы слабы без тебя! – печально прозвучал ее тающий голос. – Когда твоя рука излучает в меня силу Земли, я живу, я есть.
– Хлопот с вами, – проговорил Тишкин. – Как я руку тебе оставлю? Мне без ее самому никак. Мне еще с вашими голубыми мужиками надо разобраться.
– Оставь мне что-нибудь земное, самое дорогое для тебя, – попросил голос.
Ефим полез в нагрудный карман пиджака, достал затертую фотографию на документы с уголком для печати. На фотографии была изображена Даша строго анфас. Волосы ее были туго расчесаны на прямой пробор, глаза смотрели ясно, в упор.
– Сгодится? – застенчиво спросил Тишкин, вкладывая фотокарточку в трепетную руку.
Эйлурия жадно всмотрелась в непреклонное лицо Даши и вдруг спросила глухим голосом:
– Ты любишь ее, Ефим?
– Ну, – сказал Тишкин и понурился.
Эйлурия покорно вздохнула и вдруг испуганно поднялась.
– Я слышу шаги Лура! – воскликнула она, и по ее лицу пробежала синяя тень тревоги. – Заклинаю, будь осторожен и хитер с ним, Фима! Он будет ловить тебя на формулах! Ты еще услышишь о бывших женщинах! На всякий случай запомни адрес моей подруги: Химический тупик, шестнадцать!
Только слабое свечение и замирающий плач флейты остались на месте этой странной женщины…
Часть шестая
Неожиданно в глубине зала открылась дверь, и к Ефиму приблизился голуболицый человек в черной мантии.
– Дорогой Глоус, – проговорил Лур, приветливо двигая синими бровями, – Я пришел к вам как простой бессмертный к простому бессмертному. Это я – Лур.
– А по батюшке? – спросил Тишкин значительно.
– Мы же из ионов. Нету батюшки-то. Химия, – мягко напомнил Лур и вздохнул. – Да, на ваш блистательный мозг сильно подействовало пребывание на Земле.
– Сильно, – согласился Тишкин и потрогал голову руками – Рассолу бы, Лувр Ионыч…
Лур покраснел, а вернее сказать – пофиолетовел, как баклажан.
– Наша сверхцивилизация пока не имеет, – сказал он стыдливо, – субстанции, именуемой рассолом. Но я сейчас же дам задание химическому тресту срочно отсинтезировать лично для вас требуемое количество! Будьте любезны сообщить исходную формулу. – Лур распахнул мантию, и на боку у него открылся пульт с двумя рядами кнопок. – Я держу пальцы на пульте синтетреста.
Тишкин вспомнил предостережение Эйлурии и просто сказал:
– Исходная формула – огурец.
Лур совсем растерялся, а Тишкин сказал:
– Ты, Лувр Ионыч, брось все свои кнопки. Пусть грядку засеют в затишке да на припеке, да поливают почаще рассаду…
– Но у нас нет почвы! – застонал Лур.
– А солнце-то хоть имеется?
– Только химическое. Впрочем, с приличным периодом обращения. Заменяем его каждые пятьсот лет.
– Ржавеет, что ли? – спросил Тишкин.
– Энтропируется, – грустно признался Лур.
– Ну, а природа – трава гам, жуки, овцы?
– Бабочки синтетические порхают, по заказу даем ветер, – скучно пояснил Лур. – Вентиляторами.
– Тогда вы в полной трубе, ребята, – сказал Тишкин.
Лур вздохнул:
– Где-то вы правы… Нет, вообще-то жить можно. Одно малость неудобно – обязательное бессмертие. Чтобы помереть, требуется специальное разрешение ВМЦ. Получить его может существо с исключительными заслугами. Строгий лимит. Рюмянин, который после долгих хлопот и интриг в ВМЦ добивается разрешения сгинуть, получает единственный сохранившийся обломок древнего кирпича. Получишь кирпич – ударяй себя по темени.