Шрифт:
Предисловие
Первую империю на Орионе основала Моралдемонтанская династия в 3063 году нашей эры, когда сплотились остатки всего Нордонната. Это возродило чувство национального достоинства, чувство общности целей и надежд, чаяний и желаний, вызвало новый всплеск патриотизма.
Естественным итогом стала новая волна галактических переселенцев, что в свою очередь подстегнуло колониальную экспансию. Прежде этим процессом управлял ныне мертвый Нордоннат. Тогда у колоний не было будущего. Они гибли одна за другой.
Но еще задолго до того, как наступил период массовой миграции, искатели приключений — беззаботные и отчаянные смельчаки и головорезы, купцы и путешественники,
Некоторые из этих неосвоенных миров прозябали в средневековье, полном мифов и героев. Здесь История делала еще только первые робкие шаги, как несмышленый ребенок, едва выбравшийся из колыбели.
Нет ничего удивительного в том, что некоторые события тех времен становились частью легенд, сказаний и мифов отсталых цивилизаций. И тут, само собой, приходит на ум эпический миф: сага о Моргантире.
Цитируется по книге Чендлера Диоколбы
«Первое Тысячелетие», Рил второй;
Ученые записки Ацфарского университета,
Нолдерон 1-ый, Геркулес, 2019 год империи
Бергеликс (не путать с «Бэргел-Х»): Сьерра 4221IV. Единственная обитаемая планета бинарной (то есть двойной) системы 4221 А и Б в системе звезд Сьерры. Диаметр — 11, 756 километров в экваторе; гравитационная константа — 92 стандарта. (GU)
Прежде всего следует указать на 4221А (Ситри), бело-голубую звезду Основного каталога со спектром А5, напоминающую путешественникам Альфу Орла. Второй компонент двойной звезды — 4221Б (Мариб) является красным карликом со спектром М5. Бинарная система звезд лежит приблизительно в 35 тысячах световых лет от Солнца в направлении созвездия Каноэ.
Бергеликс населен разумной расой гуманоидов, называющих себя кофирцами. Их непринципиальное, но бросающееся в глаза несходство с землянами: непривычная для землян смуглая кожа радужного оттенка, почти полное отсутствие волос на теле и встречающееся у многих аборигенов увеличение лобных долей мозга. В прежние времена считалось, что подобное отклонение может породить парапсихологические способности, вызывающие активность на геофизическом и даже астрофизическом уровнях (см. подробнее в Приложении 12 «Магия»).
Кофирская литература, в особенности знаменитый «Моргантир», наводит исследователей на мысль, что Бергеликс посещали представители малоизвестной внегалактической расы Йоканна. В эпической поэме, если быть точным, в ее Песни IX, описывается типичное «посещение», вошедшее в Сирранскую культуру как понятие «Дверь Вовне»…
Цитируется по «Путеводителю
По мирам звезд Сьерры», 9 — е издание,
Национальный архив Калериса,
Биатис III, год империи 4736
Здесь начинается легенда о Моргане Пришельце и закрытии Тарандонских Врат, или, как их еще называли, Врат Тарандона…
Спетая старым рапсодом Коньеном Лирэйнским, эта легенда живет в веках. И, быть может, скудным языком прозы мне удастся поведать о том, что случилось тогда!
Глава 1
ЮНЫЙ МАГ
Внезапно небеса ярко вспыхнули, словно расцвело полярное сияние…
Юноша, рассекавший веслом воды Желтого Дракона, держал путь на Каргонессу, расположенную в дельте реки. Вот он замер с веслом в руке, подняв глаза к небу, по которому пробежал розовый луч, такой же зыбкий, как свет, преломленный в толще айсберга, подернутом легкими, окаймленными ослепительным золотом облаками.
Птицы, лишь издали напоминавшие чаек, кружились над бурными, взбаламученными водами, которые скрывал утренний молочный туман. Их резкие недовольные крики звучали над рекой, так что казалось, кто-то в небесах открывает калитку и скрипят несмазанные ржавые петли. Над водами реки бурыми от грязи, поднятой со дна, стоял тошнотворный смрад — смесь запаха ила, дохлой рыбы и гнилых отбросов.
Широко раскрыв глаза, юноша наблюдал за небом — бледной зарей, молоком тумана — и сверкающими струями грязной реки. Все казалось ему таким новым, просто на удивление чудесным, словно эта часть мира только что, этим утром, вышла из рук Творца. Юноша еще мало повидал в жизни, поскольку детство его прошло среди пыльных книг монастырской библиотеки. С удовольствием вдыхал он дующий с моря свежий ветерок, как будто пил молодое вино. Наконец он снова вернулся к своему занятию, стремясь как можно скорее оставить позади беспокойные воды Желтого Дракона.
Руки юноши были непривычны к гребле, и узкие юношеские плечи изнывали от работы с длинным неповоротливым рулевым веслом. Бритая макушка молодого монаха сверкала от пота. Несмотря на то, что утро выдалось сырым и прохладным, юноше не было зябко, как порой в монастырском дворе перед заутреней, — работа согревала его. Вот он отбросил капюшон зеленой груботканой рясы, длинные рукава которой он давно уже завернул, выставив напоказ худые мальчишеские руки.
Кольца сверкали в мочках ушей этого юноши; кольца-талисманы из странного металла блестели на его пальцах. Они мешали, когда он медленно погружал огромное неповоротливое весло в кипящие бурые воды. Широкий пояс из кожи антара крепко охватывал чресла воспитанника монахов, и с его пояса на медных крюках свисали два кошеля. В одном из кошелей хранился металл, который обычно идет на обмен и который на других планетах заменил бы золото или серебро. Но на этой планете двойного солнца не существовало ни чистого золота, ни чистого серебра. Вместо них использовался сплав, где оба металла нераздельно слились, как два разноцветных светила, восходивших на небесах. Другой, маленький кошелек был битком набит магией.
Дело в том, что юноша был самым настоящим магом. Пусть молодым, но вполне способным сотворить такое, от чего бы раскрылись не только глаза, но и рты у публики, непривычной к чудесам. О том, что юноша — маг, говорила и зеленая татуировка между бровями, сейчас блестевшая от пота; татуировка, напоминавшая третий глаз, над двумя обычными глазами с желтыми кошачьими зрачками. В них отражало бурлящий Желтый Дракон, неукротимо несущий юношу к желанной цели. Эта татуировка-символ — змей, заглатывающий собственный хвост, говорила о том, что юноша — младший адепт Зеленого Оурсборского братства. Звали его братом Содаспесом, и он лишь совсем недавно прошел посвящение в Школе Тайных наук, далеко к востоку от Бабдаруля, Заброшенного города — родины молодого колдуна.
И еще одну вещь мог бы заметить пристальный наблюдатель. Странно, что в такие неспокойные времена, на поясе у монаха не висело ни кинжала, ни булавы, ни меча. Впрочем, с многочисленными магическими секретами, притаившимися в кошельке, юноша не нуждался в защите, которую могла обеспечить сталь.
Вот в утреннем небе распахнулась необъятная голубая бездна; небо постепенно становилось прозрачным и сверкающим, точно кристалл. Речной туман расползался, таял над бурным желтым потоком, и над гнилыми водами поднялись башни каменного острова Каргонессы. Зеленое море и буро-желтая река встречались у отрогов скал, вздымая белую пену и брызги, в которых, искрясь, сверкала радуга. Высокий замок прижался к крутой скале. Казалось, нет никакой возможности подобраться к нему. Он был высечен в скалах, кость от кости острова, и непонятно становилось, где закончила свою работу природа, и где начал ее человек. Башни замка, словно призраки, туманно мерцали в свете зари.