Пришествие Баллоков
Шрифт:
«Мистер Президент».
«Спасибо, что прилетели, доктор Брюэр. Перед тем, как мы сядем, я хотел бы познакомить вас с каждым из присутствующих».
Мы пошли вокруг стола, и я пожимал руки почти всем членам кабинета министров (министр иностранных дел ещё не вернулся с Ближнего Востока, а вице-президент уже летел в Вашингтон из Азии), спикеру Палаты Представителей, членам Конгресса[30], председателю Объединённого Комитета Начальников Штабов и другим гостям (среди них были «доктора»). Имели ли они отношение к медицине? Или имелись в виду доктора наук в академическом
Президент сделал приглашающий жест в сторону стола, а затем показал мне на стул рядом с собой.
«Пожалуйста, присаживайтесь. Кофе? Чай?»
Я обнаружил, что отвечаю:
«Не откажусь от чашечки чаю».
Должно быть, сейчас было около четырёх часов (забыл взять часы), а мы с женой привыкли в это время пить чай и что-нибудь кушать — эта привычка появилась у нас после визита в Англию два года назад.
«Травяной или что-нибудь покрепче?»
«Думаю, мне необходимо что-то покрепче».
Он с пониманием кивнул, и кто-то из помощников буквально рванул, чтобы принести напиток. Я воспользовался моментом, чтобы рассмотреть картины, бюст Джорджа Вашингтона, незажжённый камин и драпированные окна, выходящие на газон. Кто знает, вернусь ли я сюда снова?
Президент прочистил горло и произнес:
«Просто чтобы ввести вас в курс дела» — сказал он мне — «мы все проинформированы о событиях сегодняшнего утра. Могу заверить, что все присутствующие в курсе событий, и отныне все наши усилия будут сфокусированы на том, чтобы помочь вам всеми возможными способами».
Он сделал паузу, чтобы посмотреть на меня или посмотреть через моё плечо. Думаю, он ждал моего ответа или сигнала, что я его понял.
«Спасибо, мистер Президент» — что ещё я мог сказать?
Вероятно, удовлетворённый тем, что у меня нет проблем со слухом, он кивнул и одарил меня своей знаменитой улыбкой.
«Конечно, наша главная задача — узнать, чего хотят эти кхм… Баллоки. Или, если быть точным, что они хотят нам — гражданам всего мира — сказать через вас. Они, конечно, не сообщили вам, когда и где они озвучат свои требования, если озвучат — я правильно понимаю?»
«Они ничего об этом не говорили. Только то, что скоро вернутся. Думаю, Баллоки хотят, чтобы мы сначала встретились. Возможно, чтобы убедиться, что правительство меня поддерживает».
«Да, мы так и думали. И могу вас заверить, что выступление перед Советом Безопасности уже предварительно назначено. Можете передать это „Уолтеру“ или тому, кем он окажется при следующей встрече».
Почувствовав удовлетворение, я ответил со всей возможной уверенностью:
«Я обязательно передам».
По крайней мере, теперь я знал, что несу груз ответственности не в одиночестве.
«И ещё нам следует решить, останетесь вы в Вашингтоне до появления Уолтера или вернётесь домой. Как вам будет удобнее?»
Нам принесли чай: целый чайник с фарфоровой чашкой и серебряной ложкой, рядом были ёмкости с сахаром и молоком. Ассистентка налила немного чая в кружку и застыла в ожидании, когда я сообщу, достаточно ли крепок напиток. Дождавшись кивка, она наполнила чашку, и я быстро сделал большой глоток. По какой-то причине единственной мыслью, которая пришла в голову, была: «О Боже! Я пью чай с Президентом!».
«На самом деле Уолтер не сказал, где мне стоит его дожидаться. Подозреваю, это не важно».
Глава государства кивнул.
«Мы считаем так же. Тогда вам выбирать».
«Конечно я выберу дом, если это не создаст для вас каких-либо сложностей».
«Отнюдь. Может, Уолтер как раз ожидает вас дома. Мы, конечно, отправим к вам специалистов, чтобы наладить связь и пристально наблюдать за развитием ситуации. Вы, вероятно, понимаете, что мы не можем допустить каких-то недоразумений между вами и Баллоками или правительствами других стран. И что у вас не возникнет проблем до выступления в ООН. Мы направим к вам помощников, охранников и советчиков, и всех, кто может вам понадобится в будущем для выполнения миссии. У нас будут ежедневные брифинги[31] и собрания. Мы проработаем каждую деталь вашего выступления перед Советом Безопасности. Вы испытываете какие-то трудности, связанные с необходимостью произносить речь в ООН?»
«Ну, мы с женой планировали небольшое путешествие в Вермонт[32], но, думаю, его можно перенести…»
По аудитории прошла рябь веселья. Президент понимающе улыбнулся.
«Да, мы будем благодарны, если вы повремените с поездкой».
«Не проблема» — заверил я главу страны, слабо улыбнувшись собственной шутке.
«А теперь, пока все здесь, задавайте вопросы, доктор Брюэр. Возможно, следующей такой возможности не будет — назовём, пожалуй, этот день „Днём Послания“».
Я осмотрелся. Все лица были повёрнуты ко мне в ожидании. Но мой разум был пуст. Единственное, что пришло в голову:
«У кого-нибудь есть предложения?»
Присутствующие заулыбались и закивали, возможно почувствовав облегчение. Облегчение от того, что я не собираюсь действовать самостоятельно и не натворю глупостей.
«Просто делайте всё, что в ваших силах, доктор» — сказал кто-то в зале.
«Мы все пониманием, как трудно вам сейчас, сэр. Позвольте мне подытожить то, что уже сказано ранее. Все мы — каждый из нас — будет вас поддерживать. Весь мир будет поддерживать вас. Вы избраны сделать то, чего никто раньше не делал. И мы хотим вас заверить, что всячески поможем вам выступить перед Советом Безопасности. Если вы потерпите неудачу — значит её потерпят все. Мы разделяем вашу ответственность. Вы понимаете?» — добавил Президент.
Внезапно я представил Уолтера. Сказанное напомнило мне слова Уолтера о Баллоках: колония индивидов-единомышленников. Один за всех и все за одного. Это кажется хорошей идеей.
«Спасибо, мистер Президент, я сделаю всё возможное».
Раздались спонтанные аплодисменты. Я даже услышал слова одобрения. Обычно подобные события приносят мне глубокое удовлетворение, а сейчас всё казалось неважным. Я осознал, что не хотел такой участи. Но впервые пришла мысль, что, возможно, я справлюсь, как и другие, кто вынужден делать то, что нужно сделать. Боевое положение и так далее.