Шрифт:
Вместо краткого предисловия к Российскому изданию:
«Ведь что такое на самом деле писатель, если не прирожденный лжец, который все выдумывает исходя из собственных или чужих знаний? Он создает правду, и это его единственное оправдание, поскольку вымысел его кажется правдоподобнее, чем все, что произошло на самом деле. Именно так можно отличить хорошего писатели от плохого».
Эрнест Хемингуэй
Стихиям всем наперекор
Должны себя мы сохранить.
Иоган Вольфганг фон Гёте
Все персонажи, места и события этой истории являются правдивыми. Все совпадения с реальностью не случайны.
Сотни и тысячи дней бесконечной вереницей
Я всегда любил путешествовать. Для меня путешествие – это своего рода дверь, через которую выходишь из знакомой действительности, чтобы попасть в действительность неизведанную, кажущуюся сном. Огромный белый лайнер, медленно пробирающийся вдоль мола, задыхающийся от нетерпения и готовый устремиться туда, к иным берегам! Кто может смотреть на это не дрогнув от зависти, не почувствовав, как просыпается в душе трепетное желание долгих странствий?!
Сидя на крыше дома на набережной лейтенанта Шмидта, прислонившись спиной к трубе, я наслаждался чудесным видом старого города. Такое гармоничное великолепие никогда не оставляло меня равнодушным. Дома, площади, памятники, соборы, гранитные набережные с высоты казались мне особенно прекрасными. Здесь, вдали от шума и суеты весьма любопытно было наблюдать за той, другой жизнью, которая была там, внизу. Вечно спешащие люди, машины, автобусы… Сверху эта суета казалась бесполезной и ненужной.
Памятники архитектуры стоят здесь сотни лет величественные и гордые и еще простоят, а мы просто снуем туда-сюда, лишь изредка останавливаясь, чтобы сделать очередное фото. Они устали от этой суеты. Они могли бы многое нам рассказать, сумей мы хоть на минуту остановиться и прислушаться. Но мы бежим, ведь человеческая жизнь коротка, а успеть надо так много.
Именно в тот момент я понял, что белый круизный лайнер, который на днях пришвартовался к Английской набережной, несомненно, достоин того, чтобы изобразить его на моем рисунке. Я достал альбомные листы, карандаши и взялся за дело. Да, это то, что нужно. Ведь такие лайнеры, к сожалению, были нечастыми гостями в нашем городе. И всему виной мелководье Маркизовой лужи. С берега нам кажется, что моря так просторны, что иди, как хочешь и куда хочешь без всяких опасений. На самом же деле у водных дорог есть строгие границы, особенно в Финском заливе. Они обозначены буями и вешками, сходить с них опасно – наткнешься на отмели, подводные камни, а то и на затонувший корабль.
Я продолжал делать наброски, мечтая о том, как смогу выгодно продать сие произведение искусства на Невском у католической церкви, а потом обязательно пойду к 11-часовой мессе, чтобы предложить святой воды прекрасной незнакомке. Было очень жарко и это было довольно необычно для Питерского лета, поэтому я не удивился, что в голову полезла всякая чушь.
Совершенно неожиданно я заметил в людской толпе своего лучшего друга. Он перешел через дорогу и не спеша пошел по набережной, удаляясь от меня.
“Даже если я сейчас буду кричать во весь голос, он все равно меня не услышит – слишком высоко, да и очень шумно внизу”– не успел я об этом подумать, как вдруг он остановился, посмотрел в мою сторону и, улыбнувшись, помахал мне рукой. “Как он это делает?”– подумал я. Gintas, а именно так звали моего друга, любил удивлять всех своими странными способностями.
Кажется, еще король Пруссии Фридрих Великий по прозвищу ''старый Фриц'' сказал, что ''если бы наши солдаты понимали, из-за чего мы воюем, нельзя было бы вести ни одной войны''. Гинтас всегда слишком хорошо понимал, за что он воюет, и, вероятно именно поэтому его военная карьера не складывалась. Хотя… если быть точным все складывалось, но совершенно непонятным образом. Будучи военным моряком, он стремился к тому, чтобы как можно реже появляться на службе, возводя свою свободу в крайнюю степень. Он занимался спортом и часто пропадал на сборах, соревнованиях и первенствах вооруженных сил, выступая за сборную Ленинградской Военно-Морской базы и
Через несколько минут Гинтас уже появился на крыше. Подойдя к самому краю, и даже не взглянув на мой рисунок, он посмотрел вниз и сказал:
– По-моему ты не улавливаешь основные тенденции современного искусства.
– ???
– Ты рисуешь хорошо, но слишком реалистично. Сейчас это никому не интересно. Нужно делать что-то такое, чтобы встряхнуть сознание потребителя.
– Что ты имеешь ввиду?
– Сейчас людям нужны картины или другие арт-объекты, выполненные определенным образом. Если елка, то вверх корнями, если дом, то в виде открытого чемодана, если собака, то мехом внутрь. Понимаешь?
– Гинтас, ты тоже перегрелся? – Ладно, потом до тебя дойдет… может быть.
В тот раз мы так и не поняли друг друга.
– Послушай, – сказал Гинтас после некоторого молчания, – давай поедем куда-нибудь, у меня как раз машина появилась. Это было немного неожиданно. Обсудив несколько вариантов, мы пришли к общему мнению: K"onig!.. Конечно, Калининград был самым лучшим вариантом. Удивительный город в крае песчаных дюн, желтого янтаря и смолистого духа сосен. Этот город окутан ореолом тайн и загадок. Старый вокзал, остров Канта/Кneiphof, Кафедральный собор, музей янтаря, старые улицы, 5-й форт и катакомбы!.. Поедем туда и сделаем все, чтобы избавить мир хотя бы от одной загадки. Понятное дело, что мы поедем через Прибалтику, вот заодно и посмотрим, как поживают эти наши неспешные соседи после обретения независимости.
И вот ведь удивительное дело – ежегодно миллионы туристов со всего мира едут в Санкт-Петербург, погулять, посмотреть, сфотографировать, удивиться, обалдеть, а мы коренные (и не совсем) петербуржцы, местные и понаехавшие, в общем горожане часто совсем не знаем свой Город, мало где бываем, и кажется нам, что мы все равно живем здесь, и успеется еще, и никуда этот Питер не денется, а дел у нас и без того хватает… Дураки какие-то.
А между прочим, даже если никуда не уезжать из Города, а просто поверхностно попытаться его изучить, то, уверяю, что Вам не хватит всей жизни, чтобы понять даже одну миллионную часть Питера. И этому найдется свое объяснение. В мире есть города с такой же богатой историей, но их возраст намного больше. Есть города совсем древние, но их историческая ценность невелика. Другое дело Санкт-Петербург. 300 лет – это вообще не возраст для Города. А история? Здесь без комментариев. Потому на каждый квадратный сантиметр Питера приходится такой сгусток исторической энергетики, который сразу оценить, понять и переварить невозможно. На это требуется много времени. А если поделить совокупность исторических событий на время, за которое эти события произошли, мы получим такую мощную историческую квинтэссенцию, которую Вы не найдете нигде и никогда, ни в одной точке мира. Я Вас уверяю, это совершенно точно.
И вот мы снова готовы рвануть из родного Города неизвестно куда и, по сути, непонятно зачем. А все потому, что мужчины как дети малые, в кругосветку ходят, Америку открывают, а что у них перед самым носом происходит – даже не замечают.
– Ну, ты там идешь или будешь сидеть и мечтать? – это Гинтас крикнул мне с чердачной лестницы. Наспех собрав свой художественный скарб, я устремился вниз. Выйдя из парадной, мы прошли 4 проходных двора, свернули под арку налево и попали в обычный двор-колодец-визитную-карточку нашего Города. Он был такой узкий, что казалось, вот раскинь руки в стороны, и коснешься стен соседних домов. Здесь было темно и прохладно даже в жаркую погоду, а взглянув вверх на клочок неба через подзорную трубу из этих стен, я вдруг увидел звезды. Ведь недаром говорится, что из колодцев они видны лучше.