Пришествие квантовых котов
Шрифт:
– Видите их?
И доктор Валеска, выглядевшая так, будто молилась, бросила нам через плечо умоляющий взгляд, задрожала и шагнула в темноту, где просто растворилась.
Оставшиеся разом перевели дух.
– Следующий? – крикнул капитан.
И туда же последовал полковник Мартино. Тьма поглотила его, оставив не больше следов, чем при уходе Эдны Валески.
Следующим был я. Тогда я стоял уже не более чем в шеста футах от загадочного штатского. Он резко обернулся.
И я узнал его? Тощий, более беспокойный, но все же тот самый человек
– никаких вопросов.
–
Его охранник вскинулся:
– Ты что, с ума сошел? Не беспокой доктора Дугласа!
Доктор раздраженно посмотрел на меня.
– Моя фамилия не Джугашвили! – сказал он, повернувшись к монитору. Он дернул ручку настройки, прежде чем сделал знак капитану. – Но это фамилия моего деда! – прибавил он, когда я сделал шаг в темноту.
Когда я был ребенком, я много мечтал – и мои фантазии концентрировались на двух объектах. Первым объектом были космические путешествия, вторым был секс. Основной причиной того, что я хотел стать ученым, было то, что я мог бы посещать иные миры. Я никогда не оставлял этой надежды, просто она медленно испарилась с годами.
Другую фантазию я не оставлял никогда. У меня была самая лучшая коллекция непристойных книг. Порносеансы тогда еще не были легальными, но были места, где за два доллара вы могли пройти в комнату с платным кинопроектором и посмотреть грубые черно-белые фильмы Тайдхуаны и Гаваны (длительное время я был убежден в том, что мужчина не мог заниматься любовью с женщиной, иначе чем в черных чулках и в маске). Я обменивался своими фантазиями со сверстниками из шахматного клуба и теннисной команды. Каждую ночь, когда ложился спать, я воображал сценарий идеального соблазна: тонкая ткань женской ночной рубашки, пьянящая прохлада постели, шелковая простыня…
Потом наступило четвертое июля. Пегги Хофстадер!
Ее дом находился около озера. Мы стояли вдвоем на крыше и наблюдали фейерверк. Я умудрился тогда выпить две бутылки теплого, отвратительного на вкус пива. И когда фейерверк взорвался, заполнив все небо, я ощутил, как рука Пегги тянется к моему члену, и понял, что меня провоцируют. Фантазия внезапно стала реальностью. Без всякой подготовки я исполнил дебют, делал то, что сделали бы и вы на моем месте руками и ногами, различными частями тела.
К счастью для меня, Пегги хорошо разбиралась в этом деле, и я получил необходимую помощь.
Но здесь мне не сможет помочь никто…
Я боролся против предательской дрожи, жуткого возбуждения. С той стороны был совсем другой мир.
Я сделал глубокий вздох, закрыл глаза и шагнул внутрь.
На что это было похоже?
Я ничего не почувствовал. Как-то я был на научной выставке, где демонстрировались воздушные двери. Струи поднимающегося воздуха соединились с водяными парами. Это выглядело так, словно в коридоре висели облака; на них проектировались различные картины и реклама, а вы шли прямо по небесам. Но это впечатляло больше, чем перемещение через пересеченные миры. В один миг я находился в подвале здания в сиянии мерцающих флуоресцентных ламп…
Затем я шагнул и внезапно очутился на дне ямы, продолжал двигаться
У меня не было возможности изучать зрелище. Два солдата схватили за руки и потащили вперед.
– В грузовик! – приказал один из них и повернулся, чтобы схватить следующего пленника.
Я полез в транспорт – армейский грузовик без опознавательных знаков, сиденья располагались по бокам, и в кабине находилась охрана с автоматами. Когда все мы были посажены в машину, мотор заревел громче, и автомобиль рванул вперед. Мы въехали на холм, где наготове стояли два боевых вертолета, их лопасти медленно вращались.
– Выходи! – приказал конвоир, и мы поодиночке спрыгнули вниз.
Грузовик уехал. Один из охранников ушел перекинуться парой слов с вертолетчиками. Мы огляделись по сторонам.
Я стоял на вершине песчаного холма и смотрел на армейские бараки, насколько я понял, оригинал Сандии. Они находились в миле от нас, а ближе
– трейлер с окнами и маскировочной окраской (это было нечто вроде офиса), яма. По тут сторону ямы – два-три других трейлера-генератора, их кабели тянулись к находившимся на дне механизмам.
Я, как и все остальные, задыхался от яркого света и переживал насчет солнечного удара. Эдна Валеска дернула за рукав.
– Они выкопали ее до уровня подвала! – сказала она, указывая пальцем.
– Что? – не понял я.
– Они хотели дойти до фундамента, – объяснила она. – Ведь здесь нет здания, и им пришлось копать.
– Ах да!
Это казалось совершенно неважным. Честно говоря, мне столько пришлось пережить, что я уже не различал важности вещей. Я увидел, как из черного прямоугольника появились еще две фигуры: Найла-сержант и «Джугашвили». Они тихо беседовали, потом Найла села в джип.
– А как насчет постаментов?
– Я полагаю, – сказала доктор Валеска, – что все дело в расположении. Они хотели заглянуть в наши лаборатории, ведь многие из них располагаются на верхних этажах.
Это достаточно разумный довод.
Один из ученых задал волнующий всех вопрос:
– Как вы думаете, что они собираются с нами делать? – спросил он дрожащим голосом.
Но этого не знал никто. Полковник Мартино замял неловкую тишину.
– Думаю, это мы узнаем от сержанта, – сказал он, когда джип Найлы Самбок прошелестел песком из-под колес.
Она не ответила нам, по крайней мере, немедленно. Нахмурившись, она прервала беседу охранника и вертолетчика. Впрочем, «беседа» – это слишком мягко сказано. Она превратилась в бескомпромиссный спор, и они уже не сдерживали своих голосов. Мы не интересовались предметом спора. Это было нечто вроде старой головоломки о миссионерах и каннибалах, пересекающих реку. Каждый вертолет мог взять с собой только пятерых. Девять пленников и один охранник – два рейса. Но ни один из пилотов не желал испытывать судьбу, забрав нас, пятерых вражеских маньяков-головорезов, без вооруженного охранника.