Пришла пора
Шрифт:
– …Гостиница «Мяу».
– Гав-гав! – ответила трубка, и послышался смех.
Юлия Ивановна терпеливо дослушала раскаты смеха, не прерывая весельчака.
– Не нахожу ничего смешного… – вежливо сказала она. – Да, приют… Да, ветлечебница… Да, для кошек, а не для собак… Да, «Мяу»!..
Юлии Ивановне за семьдесят, она погрузнела, не так подвижна. Но свежа лицом – долгие годы регулярного ухода, отсутствие семейных хлопот, эгоизм… Всё это дало положительный результат. Она была полна энергии и инициативы.
Теперь её потревожил дальний сигнал мобильного телефона. Он, судя по
На столе, на шкафах, комодах и полках были разложены несколько разнокалиберных лукошек, плетёных корзин, коробок. Все они были заботливо утеплены и красиво оформлены шерстяными платками, шалями, свитерами – пёстрыми и ярко-цветными – разным цветом для каждого гнезда. Вокруг бегали котята, а в самих гнёздах дремали солидные постояльцы.
Юлия Ивановна, усевшись на свой любимый старый велотренажёр, строго оглядела себя в огромном настенном зеркале и приложила мобильник к уху.
– Да, слушаю… Ой, Светочка!.. Ой, Слоник мой дорогой! Ну, что, какие новости?..
Кадр из «Семейной кинохроники» 1990 г. – «Перестройка»
…Проводив гостей, с которыми была шумно, сытно и пьяно отмечена защита диссертации Юлии Ивановны, усталые Вадим Дашков и его супруга сидели в креслах по разные стороны тёмной комнаты. За окном назойливо мигала цветная реклама, стало скучно и пусто…
– Юля, почему у нас нет собаки? … Или хотя бы кошки.
– Этого только не хватало!
– Уходят люди, и в доме такая пустота.
– А что тебе мешает? Надо меньше болтать и больше работать…
– Я работаю.
– Не просто работать, а постоянно понимать свой потолок.
– Как ни поднимай, а потолок всё равно один – дубовая крышка…
– Что за гадости к ночи!..
Юлия Ивановна продолжала крутить педали велотренажёра, не отрывая мобильника от уха.
На рабочем столе в окружении нескольких котят стоял мужской фотопортрет в рамке красного дерева… Это всё тот же Вадим Дашков. В углу портрета – чёрная траурная лента…
– Какой журнал? – не понимала Юлия Ивановна. – Что привёз Бруевич?.. Какие Дашковы?.. Где?.. У тебя?.. Покажешь?..
Крутя педали велотренажёра, она долго слушала, что ей сообщал мобильный телефон.
– Только не надо! Твой Максик – он не Дашков, он – всего лишь Фёдоров… Это я – Дашкова, я!.. – нервно настаивала Юлия Ивановна. – …Даже не разведённая, представь себе! За это время пару раз меняли паспорта, но я везде – Дашкова… Скажи мне лучше, будь другом – что ты теперь затеяла?.. Прямо на обложке?.. Цветное фото?..
…Хозяйка гостиницы Светлана Евгеньевна встала, подошла к двери своего кабинета и плотно прикрыла её.
– Это фото – то ли французского, то ли бельгийского дома Вадима – на обложку делал сам Бруевич. И не только на обложку. Там внутри ещё несколько фоток, – сказала она. – Правда, какие-то совсем свежие… Как после ремонта…
– Чья интрига?.. Какая цель? – продолжала недоумевать хозяйка ветеринарного приюта «Мяу!».
– Я тут ни при чём… – чётко сказала трубка.
…Конногвардейский бульвар (бывший бульвар Профсоюзов, бывший Благовещенский, бывшая Адмиралтейская часть) в Петербурге начинается с огромного здания Манежа (бывших казарм лейб-гвардии Конного полка, бывшего гаража НКВД), превращенного в новейшие времена в выставочный комплекс с многочисленными аудиториями и залами для всевозможных мероприятий социального, научного и культурного свойства, для престижных выставок и вернисажей.
Бульвар по обе стороны открывается двумя «Колоннами Славы» с фигурами богини Ники – подарок короля Пруссии Фридриха-Вильгельма Четвёртого императору Николаю Первому.
Манеж окружён сетью гостиниц – от самых элитных («Астория», например) до частных и мелких (SLONIK на Английской набережной).
…В буфете гостиницы SLONIK царствовал дядя Костя в расшитом золотом индийском колониальном камзоле. Он поставил перед Катей и Антоном чашки, кофейник с утренним кофе и кувшинчик со сливками. Каждую чашку украшала эмблемка маленького пёстрого слона.
– А круасаны? – спросила французская гостья.
– Круасанов у нас не бывает, – ответил дядя Костя. – У нас пирожки…
– Какие?
– Мини… Есть с капустой…
– С капустой? – скривился Антон.
– Есть ещё с брусникой, с черникой и чёрной смородиной.
– Очень интересно, – сказала Катя. – Можно всё попробовать?
– Можно, – ответил дядя Костя. – Есть ещё пряники… мятные.
– Рестораторша из провинциального Парижа перенимает передовой индо-русский опыт… – усмехнулся Антон. – А мне пряники… Вспомню детство.
…Под жидкие аплодисменты полупустого конференц-холла в Конногвардейском Манеже очередной докладчик покинул кафедру. Модератор на двух языках (английском и русском) объявил:
– Массачусетский технологический институт… Профессор Хаслунд-Кречевский.
К кафедре подошёл Антон. На нём бордовый гарвардский пиджак с гербом на грудном кармане, галстук-бабочка под цвет пиджака.
Катя сидела в последнем ряду, листала глянцевый журнал со своим домом на обложке, набирала опять очередное послание на своём телефоне.