Пришпоренный
Шрифт:
18
С приходом весны жизнь блокадной эскадры оживилась. Всю зиму во всех французских портах строили небольшие плоскодонные суденышки. Двухсоттысячная французская армия по-прежнему стояла на берегах Ла-Манша, ожидая своего часа, и, чтоб ее перевезти, когда этот час настанет, требовались тысячи канонерских лодок. Но все побережье от Булони до Остенде не могло обеспечить и сотой доли необходимых судов; их строили везде, где была такая возможность, а потом переправляли вдоль берега.
По мнению Хорнблауэра, Бонапарт (теперь он провозгласил себя императором Наполеоном)
Лишь к середине лета Хорнблауэр окончательно понял, в каком затруднительном положении находится Бонапарт. Он вынужден тянуть эту нелепую затею, понапрасну тратя достояние империи на строительство плоскодонок, хотя разумный человек давно бросил бы это дело и занялся чем-нибудь более полезным. Но это значило признать, что Англия неуязвима, и что завоевать ее невозможно. Такое признание не только укрепило бы его потенциальных противников в Европе, но и посеяло бы смуту в самом французском народе. Он был обречен строить и строить корабли и канонерские лодки, дабы убедить весь мир, что Англия скоро падет, а Бонапарт подчинит себе весь земной шар, станет властелином человечества.
И такая возможность оставалась, хотя это был не один шанс из десяти, даже не один из ста, но один на миллион. Чрезвычайное, непредвиденное стечение обстоятельств: оплошность со стороны британцев, погода, политическая ситуация и везенье могут дать Бонапарту неделю, необходимую, чтоб перевезти армию. Конечно, шансы неисчислимо малы, но и ставка несказанно велика. Уже это одно могло привлечь такого азартного игрока, как Бонапарт, даже если б обстоятельства не принуждали его к тому же.
Так что плоскодонные суденышки строили в каждой рыбачьей деревушке, а потом они ползли от места своего рождения к большой военной базе в Булони, держась мелководья, идя на веслах чаще чем под парусами, прячась под прикрытием береговых батарей. На каждой лодке было по пятьдесят солдат и по двое матросов. А раз Бонапарт перемещал эти лодки, Королевский Флот считал своей обязанностью по возможности этому препятствовать.
Вот так и вышло, что «Отчаянный» оказался в составе небольшой эскадры под предводительством Чамберса с «Наяды» к северу от Уэссана. Эскадра пыталась не дать полдю-жине канонерских лодок пройти вдоль скалистого берега Северной Бретани.
— Коммодор сигналит, сэр, — доложил Форман. Чамберс тратил уйму времени, сигналя своей маленькой эскадре.
— Ну? — спросил Хорнблауэр. Форман справлялся с сигнальной книгой.
— Занять позицию в пределах видимости. Направление ост-норд-ост, сэр.
День был погожий, с юго-востока
— Вы можете снова привести судно к ветру, мистер Буш.
— Есть, сэр.
Теперь они были далеко от «Наяды», и требовался зоркий глаз, чтоб прочесть сигналы.
— Мы как терьер у крысиной норы, сэр, — сказал Буш. Он вернулся к Хорнблауэру, как только «Отчаянный» лег в дрейф с обстененным грот-марселем.
— В точности, — согласился Хорнблауэр.
— Шлюпки готовы к спуску, сэр.
— Спасибо.
Шлюпки должны будут атаковать канонерские лодки, когда те будут проползать мимо, сразу за буруном.
— Коммодор сигналит, сэр, — снова доложил Форман. — Ой, это люггеру, сэр.
— Вот он! — сказал Буш. Маленький люгтер двигался в сторону берега.
— Это охотничий хорек лезет в нору, мистер Буш, — сказал Хорнблауэр, невольно становясь разговорчивым.
— Да, сэр. Стреляют! Опять!
Ветер донес до них грохот пушечного выстрела, и они увидели клубы дыма.
— Там что, батарея, сэр?
— Может быть. А может, стреляют сами канонерки. На носу каждой лодки были установлены одна-две тяжелых пушки. Но в этом был и большой недостаток: после пяти-шести выстрелов лодку разносило в куски отдачей. Теоретически канонерки должны были использоваться для очистки берега от обороняющих его войск при высадке.
— Не понимаю, что происходит, — волновался Буш. Низкий мыс закрывал им всю картину.
— Стреляют часто, — сказал Хорнблауэр. — Там должна быть батарея.
Он злился: флот тратит жизнь и средства на абсолютно ненужную затею. Он похлопал руками в перчатках одной о другую, пытаясь согреться — было прохладно.
— Что это? — Буш с волнением смотрел в подзорную трубу. — Посмотрите, сэр! Он потерял мачту, клянусь Богом!
Из-за мыса появилось нечто, с первого взгляда неузнаваемое. Это был люггер, он дрейфовал, потерявши мачту и управление. Все говорило о том, что он угодил в хорошо продуманную западню.
— Они все еще по нему стреляют, — заметил Провс. В подзорную трубу видны были всплески от ядер вокруг люггера.
— Придется нам его спасать, — сказал Хорнблауэр, пытаясь скрыть раздражение. — Брасопьте реи на фордевинд, пожалуйста, мистер Провс.
Его злило, что приходится подвергать опасности судно из-за чужих ошибок в деле с самого начала бессмысленном.
— Мистер Буш. Приготовьте на корме буксирный конец.
— Есть, сэр.
— Коммодор сигналит, сэр, — это Форман. — Наши позывные. «Помочь поврежденному судну».