Прискорбный скиталец
Шрифт:
– В вашем увлечении пением есть и отрицательные стороны, - заметил Удалов бургомистру.
– Я, как работник городского хозяйства, должен заметить, что санитарное состояние города оставляет желать лучшего. Любовь к искусству сама по себе благородна. Мы, например, возим с собой на корабле изумрудную статую в человеческий рост. Но если потерять чувство меры, то...
– Тише, - сказал бургомистр.
– Пора.
Они нажали кнопки на машинках времени и перенеслись на год назад, в значительно более прибранный и чистый город. И тут Удалов удивился
– С ума сойти, - прошептал Артур.
– Я военный человек и ко всему привык, но не к этому.
– Не обращайте внимания, - сказал первый бургомистр.
– Я тоже привык не сразу. Но потом привык. Это тот же я.
Второй бургомистр согласно кивнул.
– Ведь год назад я уже сидел в этой комнате и смотрел дальнозор. Вот я и сижу. А через год я снова уселся у дальнозора. Так что я дважды сижу. Неужели непонятно?
– Ага, - сказал Удалов и не стал больше спорить.
Так они и сидели. Артур, Удалов, два бургомистра и две жены бургомистра. Тут зажегся большой телевизионный экран, и еще минут через пять Удалов совершенно забыл о странностях этого вечера.
Кавалия Чух не отличалась особенной красотой или статностью. Это была скромная женщина из системы Альдебарана. Но она оказалась великой певицей и великой актрисой. Ее искусство так захватывало, увлекало и вдохновляло, что когда в перерыве Удалов смог перевести дух, он искренне пожалел, что Кавалию не слышат его соседи из Великого Гусляра и упрямый рациональный Гнец-18, который остался на корабле читать справочник по холодильным установкам, потому что на его планете искусство считают недопустимой роскошью, когда у тебя такая гнетущая ответственность перед предками.
К концу концерта Удалов вместе со всеми присутствующими бил в ладоши и кричал "бис!". Ему казалось, что он несется по могучим волнам музыки. А когда концерт кончился, зажгли свет и они попрощались с тем из бургомистров, который остался в прошлом году, все увидели, что в глазах Артура стоят слезы.
У дома бургомистра уже собралась толпа. Все хотели узнать, понравился ли гостям концерт. Удалов вышел к народу первым. Он поднял над головой сомкнутые руки и сказал:
– Спасибо, товарищи, вы доставили мне неизгладимое удовольствие.
– И только?!
– возмутились жители города.
– Вы не останетесь с нами, чтобы каждый день уходить в прошлое и вновь переживать сладкие мгновения?
– Я бы рад, - сказал Удалов.
– Но у меня дела. Я должен найти свободную планету. Два миллиарда человек ждут от меня помощи. Кроме того, у меня скоро кончается отпуск.
– А я останусь!
– крикнул Артур.
– Я был генералом на жестокой планете и был замаскирован под цветочную клумбу. Но теперь я понял, что смысл жизни заключается в ином. Я остаюсь.
Все закричали "браво" и захлопали в ладоши.
Один Удалов оставался спокойным. Он не одобрял чрезмерного увлечения Кавалией Чух. Да, она была изумительной певицей, но ведь жизнь продолжается! Он не стал спорить, а сказал Артуру:
– Хорошо. Оставайся. Только проводи меня до корабля. Надо будет обсудить кое-что на прощание.
Артур с готовностью согласился. Он чувствовал себя обязанным Удалову. Они быстро дошли до корабля. Удалов молчал, а Артур объяснялся междометиями:
– Она...
– говорил он...
– Ах... Ну... Вот так... Да-аа!..
Гнец-18 все еще читал и подчеркивал ногтем важные места в справочнике.
– Ну как?
– спросил он.
– Можно лететь?
– Я остаюсь, - сказал Артур, - это было невыразимо.
Гнец посмотрел на Артура с удивлением.
Удалов развернулся и изо всех сил ударил Артура в челюсть. Артур свалился как подкошенный.
– Закрывай люк!
– крикнул Удалов Гнецу.
– Немедленно стартуем!
Гнец подчинился, но крикнул Удалову, который поспешил на капитанский мостик:
– Это очень нецивилизованно с твоей стороны. В культурной Галактике так не поступают.
– Он меня еще благодарить будет, - ответил Удалов и дал старт. Потом привязал Артура к креслу, чтобы не особенно буйствовал, когда очнется. Поступил с ним так же, как древние мореплаватели с Одиссеем, чтобы тот не нырнул в море, наслушавшись сирен.
– Люди, которые только слушают музыку и ничего больше не делают, - сказал он назидательно Гнецу-18, - постепенно деградируют. Меня вообще беспокоит судьба этой планеты. А Артуру надо еще учиться, чтобы стать полноправным членом Галактики.
Кроме того, у Удалова были свои планы в отношении Артура.
Шестая планета, и последняя
Когда Артур пришел в себя, он был ужасен. Он часа два буйствовал в кресле. В конце концов Удалову удалось убедить его, что, если решение Артура слушать каждый вечер один и тот же концерт будет неизменным, на обратном пути Удалов его отпустит. И Артур несколько успокоился, хотя был мрачен и говорил о насилии над личностью, что, впрочем, свидетельствовало о прогрессе в его образовании.
Опять потянулись длинные дни в космосе. Опять были планеты метановые, планеты безвоздушные, планеты обледенелые и планеты раскаленные, планеты, населенные высокими цивилизациями и цивилизациями молодыми.
И вот, когда до конца отпуска Удалова оставалось всего шесть дней, и он уже боялся, что придется вернуться домой, так и не выполнив задуманного, они увидели еще одну планету.
Светлые облака плыли над ней, закрывая легкими тенями озера, реки и сосновые леса. Ни единого города, ни единой деревни. Необитаемый остров!
– Теперь, пожалуй, все в порядке, - сказал Удалов, выходя из корабля и садясь на траву.
– Записывай координаты и начинай работу.
– Ой, не доверяю я твоей интуиции, - сказал Гнец-18.
– Сколько уже планет мы облетели, и ни одной свободной.