Прислуга в гостинице духов
Шрифт:
Ох уж эти ноги… и почему я всегда подчиняюсь эмоциям, а не разуму?
Разум был категорически против назревающей авантюры, но его глас быстро потонул среди взыгравших во мне чувств, главным из которых являлось жуткое любопытство. Я понимала, что, куда бы мы ни направлялись, мне ничего не грозит — в такой-то компании! Поэтому зачатки страха отправились туда же, куда кануло недовольство разума, и я буквально притоптывала от нетерпения, когда Тэйрон открывал дверь.
Выглянув из-за Германа, за спиной которого решила стоять на всякий случай, я увидела знакомое снежное поле — в прошлый раз именно из этого мира в наш
Из гостиницы я выходила последней, и когда шагала за порог, мне на плечи неожиданно легло что-то мягкое. «Что-то» оказалось невесть откуда взявшимся синим пуховиком, а, оглянувшись, я обнаружила, что его принесла Алена.
— Дурында, — беззлобно припечатала она. — Заболеешь ведь!
Ее глаза горели любопытством почти таким же, какое мучило меня, и я могла бы поклясться, что сейчас она просто мечтала оказаться на моем месте. А еще она явно не понимала, с какой такой стати безликоборец пригласил меня составить им с заклинателем компанию, и очень хотела об этом расспросить.
— Потом все расскажу, — пообещала я и, заметив, что мое третье по счету начальство уже успело отойти от крыльца, поспешно бросилась следом.
Вопреки ожиданиям, в этом снежном мире было совсем не холодно… ну, ладно, капельку все-таки было. Но не так, чтобы девушка в босоножках моментально окоченела и сравнялась по цвету с выданным ей пуховиком.
Почти нагнав своих провожатых, я, не удержавшись, обернулась… да так и обомлела! Все, что имелось в этом мире от Большого Дома — это невысокая, покрытая инеем дверь, существующая сама по себе. От самого здания не осталось и следа, а за дверью тянулось все то же бескрайнее белоснежное поле, сливающееся с таким же белоснежным небом.
Вновь идя за Германом, я чувствовала себя иллюстрацией, сделанной на чистом листе. Вот, честное слово, так и казалось, что мы — единственные цветовые пятна в этом царстве белизны!
— Здесь бы рекламу про стиральный порошок снимать… — пробормотала я.
И тут же отметила, что теперь кошки бегут впереди, указывая путь и попеременно оглядываясь, проверяя, идем ли мы следом.
Через некоторое время я заметила еще одну странность: снег был наметен толстым слоем, но ноги в него не проваливались. Не то здесь работали другие физические законы, не то мы все успели похудеть до веса невесомого перышка, но, во всяком случае, это было приятно. Ничто не затрудняло движения, и даже дуновения ветра, продолжающего бросать в лицо мелкие снежинки, не раздражали.
Что давалось действительно большим трудом, так это молчание. Наши шаги были почти бесшумными, сопровождаемыми лишь легким шелестом рассыпчатого снега, и эту почти полную тишину неимоверно хотелось нарушить.
Куда мы идем? Что нас ждет? Что случилось с хозяйкой кошек? Неужели заклинатель духов такой же угрюмый, как Герман, и потому тоже хранит отрешенное молчание?
Взвесив все «за» и «против», я пришла к выводу, что от переизбытка вопросов можно заработать головную боль, и вообще неудовлетворенное любопытство вредно для здоровья. Поэтому отбросила здравые опасения, ускорилась, обогнала Германа и, поравнявшись с Тэйроном, завела разговор:
— У вас такое необычное имя. Вы иностранец или иномирец?
— Иностранец, переехавший сюда очень давно, — прозвучал из-под капюшона будто бы искаженный, глухой голос, в котором угадывался оттенок сдерживаемого недовольства.
Я не стала останавливаться на том, что это недовольство вызвано, скорее всего, моим присутствием, и поинтересовалась:
— А вы видите безликих? Простите, если лезу не в свое дело, но на ярмарке вы так легко от них избавились, что я до сих пор поражена!
Я совсем не хотела ему льстить, вот правда. Разве что надеялась наладить с ним контакт и чуть-чуть задобрить. И говорила, между прочим, чистую правду — его способности и впрямь могли бы впечатлить даже самого заядлого скептика!
Показалось, что заклинатель тяжело вздохнул, прежде чем коротко ответил:
— Ты задаешь слишком много вопросов, девочка.
Много вопросов? Серьезно? Всего-то два!
Несмотря на неразговорчивость Тэйрона, я каким-то шестым чувством улавливала, что излишняя мрачность ему не свойственна. Напротив, мне почему-то подумалось, что он вынужден себя сдерживать и играть роль этакого загадочного повелителя духов, хотя на самом деле характер у него совсем другой.
Я бы непременно продемонстрировала, что такое действительно большое количество вопросов, если бы впереди внезапно не показался какой-то силуэт. Кошки побежали быстрее и, мы, следуя за ними, уже вскоре увидели очертания высокой белоснежной беседки, у которой на снегу расплывались небольшие багровые пятна.
Ненадолго остановившись, я прикрыла глаза и глубоко вдохнула.
Подумаешь, кровь… ничего страшного, совершенно ничего…
Справившись с подступившей к горлу закономерной тошнотой, я подошла к беседке, в которой уже находилась вся честная компания, и увидела лежащую на скамье девушку. Сейчас ее кожа выглядела едва ли не белее снега, длинные белоснежные волосы разметались, и несколько свисающих со скамьи прядей частично лежали на полу. Глаза девушки с кошачьими ушками были закрыты, но длинные ресницы чуть подрагивали. А накрашенные ярко-алые губы — полуоткрыты, и с них срывались тихие прерывистые вздохи.
Кровь же, как и видимые раны, на теле и одежде девушки отсутствовала.
Пока я ее рассматривала, Тэйрон достал небольшое зеркальце и склонился над ней, а Герман тем временем изучал оставленные на снегу кровавые пятна.
Заботясь о своем самочувствии и держась от крови подальше, я сконцентрировалась на действиях заклинателя, который уже поднес зеркальце к ярко-алым губам. Сперва показалось, что он таким образом хочет проверить дыхание девушки, но это было, конечно, не так. В какой-то момент от зеркала стал исходить свет, — как если бы на него упал и отразился солнечный луч, — и свет этот проникал прямо в ее приоткрытый рот. Не открывая глаз, девушка тут же стала совершать глотательные движения, будто бы пила обычную воду.
Да уж… такое точно увидишь не каждый день.
Что удивительно, белоснежное ушастое создание пришло в себя за считанные секунды. Судорожно вдохнув, она резко села, невольно сбросив взобравшихся на нее кошек, и обвела присутствующих заторможенным взглядом. Впрочем, заторможенность очень быстро уступила место какому-то безумству, выразившемуся в совершенном нападении на… меня.
Я даже испугаться как следует на успела, а все уже закончилось. Заклинатель ловко перехватил ее руку, а Герман мгновенно оказался стоящим передо мной.