Прислуга в гостинице духов
Шрифт:
— Все не так просто, — последовал ответ и, спустя пару мгновений: — Ладно, я пойду.
Я чувствовала, что стоит немного поднажать, и дождусь более внятных ответов, но посчитала, что на сегодня с меня и так достаточно. Больше обсуждать проблемы, которые, в сущности, касались меня лишь косвенно, больше желания не было. А вот поговорить с Германом на отвлеченные темы и заставить его задержаться хотелось, так что отпускать его просто так я не намеревалась. Он был первым, кто пробудил во мне такой сумасшедший интерес. Не человек,
— Подожди, — попросила я, поднявшись со стула.
Не снимая одеяла, протопала к нему и, встав рядом, как бы невзначай коснулась его локтя. Не так давно я уйму раз представляла, как окажусь с ним наедине и придумала тысячу способов, как завести непринужденный разговор, но сейчас в голове внезапно стало пусто. Как будто все мысли, еще недавно в ней копошащиеся, разлетелись в разные стороны, точно стая вспугнутых бабочек.
— Ты давно здесь живешь? — одну «бабочку» мне все-таки удалось поймать.
— Четырнадцать лет.
— Ого, — сказала я вслух, а мысленно присвистнула. — Чем увлекаешься?
На меня перевели полный недоумения взгляд:
— Что?
— Увлекаешься чем, спрашиваю? — терпеливо повторила я. — Ну, знаешь, обычно у людей есть любимое занятие, своего рода отдушина от рутины. Сомневаюсь, что уничтожение желеобразных духов является для тебя не только работой, но и хобби.
— С такой работой времени на хобби не остается, — показалось, что его взгляд чуть потеплел, отчего уже другие бабочки моментально появились внутри меня.
Повисла пауза, в которую я вдруг ощутила странную неловкость, и чтобы от нее избавиться, неожиданно для самой себя предложила:
— Хочешь, нарисую твой портрет?
Вот так — сначала сказала, потом подумала. Теперь, когда у меня работы выше крыши, а из-за бесконечных забот скоро будет некогда спать, я собственноручно готова взвалить на себя еще и это!
Желание нарисовать Германа у меня появилось чуть ли не в первую нашу встречу, но со времени вылазки на фабрику я все не находила подходящей возможности. Почему-то казалось, что если я сумею передать его точный облик на бумаге, то необъяснимое чувство, что мы встречались прежде, исчезнет… или же я вспомню нечто важное.
Было похоже, что мне удалось поставить Германа в тупик. Впервые на моей памяти он молчал не из нежелания разговаривать, а просто потому что не знал, как ответить.
— Нет, если не хочешь, я не настаиваю. Просто у тебя типаж такой…ммм… подходящий. Мне уже давно в академическом рисунке попрактиковаться хочется. Анатомию на практике изучить… анатомию лица, разумеется.
«Боже, ну что я несу?» — отчаянно билось в сознании, вызывая стойкое желание, уподобившись духам, стать невидимкой.
— Хорошо, — внезапно согласился безликоборец, невероятно меня удивив. И, усмехнувшись, добавил: — Я подумаю.
На такой неопределенной ноте мы и попрощались. Повода
Твердо решив хотя бы ночь провести в абсолютном покое, я улеглась в кровать, и когда встретилась с Совом, попросила отключить «ночное вещание».
В последующие недели не происходило ничего из ряда вон выходящего, если не считать места, где я в основном работала, и окружения, в котором постоянно находилась. Кирилл свое обещание сдержал, и хотя упреков в сторону персонала от госпожи Санли меньше не стало, они, по крайней мере, звучали сдержаннее и не так оскорбительно, как прежде. С памятной встречи в библиотеке с Наем мы больше не виделись, и даже в мои сны он больше проникнуть не пытался, так что я почти успокоилась на этот счет. А даже если бы вдруг мне взбрело в голову задуматься, почему он так легко отступил, времени на это все равно не было.
Мои предположения оправдались, и теперь я могла отдыхать только во сне, который длился в лучшем случае часов семь. Сделанной серией иллюстраций Дмитрий остался доволен настолько, что тут же поручил мне новое задание, рассчитанное на целый месяц. Теперь вдохновением для иллюстраций стал Котик, который благодушно разрешил подолгу рисовать Его пушистое Величество во всевозможных позах. Этим приходилось заниматься поздними вечерами, поскольку хрупкую сдержанность госпожи Санли не хотелось лишний раз испытывать на прочность.
Герман стал все чаще пропадать, причем меня с собой не звал ни разу. Он мог уходить на целый день, а однажды исчез на целую неделю. Вернувшись, закрылся у себя в комнате и не позволял никому входить, но Аленка каким-то образом выведала, что он выполнял какое-то поручение Кирилла.
Еще не так давно мне казалось, что мы находимся на пути сближения, но сейчас я сильно в этом сомневалась. С момента разговора на моем балконе мы едва ли обменялись парой слов, а на мое предложение нарисовать его портрет, Герман так и не ответил.
Я даже не знала, совершаются ли еще нападения на постояльцев гостиницы. Конечно, природное любопытство подталкивало меня действовать, но все попытки что-то разузнать кончались полнейшим провалом. Меня как будто намерено игнорировали, обходили стороной и вообще забыли о моем существовании. И Кирилл, и Герман, и тем более Тэйрон. С чем это связано, я искренне не понимала и даже хотела обратиться к девушке-кошке, но и она вдруг исчезла.
Аленка с Аней оставались относительно беззаботными и ни о чем не подозревали. Точнее, они знали о проблемах Кирилла и об Игоре, но никогда это не обсуждали. В отличие от меня, их это волновало не слишком. Наверное, считали, что Кирилл в любом случае со всем справится.