Присматривай за мной
Шрифт:
— Что же изменилось?
Его голос мягкий, и он разворачивает качели, чтобы лучше видеть меня.
— Думаю, много всего. Катастрофа за катастрофой. И мне стало все равно. Я не думала о том, счастлива ли я. Я думала только о том, как прожить день.
Мы качаемся бок о бок в полной тишине, он задает новый вопрос.
— Ты всегда хотела работать в кондитерской?
Я трясу головой и наблюдаю, как Люк вдалеке ползает по шведской стенке.
— Я никогда не хотела там работать. У нас с кондитерской отношения любви и ненависти. Я люблю ее, потому что она напоминает меня в более юном возрасте,
— А если бы тебе не пришлось работать там, чем бы ты занималась? — спрашивает Зэндер.
Мне даже не приходится задумываться над ответом. Я говорю то, что всегда мне приходит в голову, когда задают этот вопрос.
— Я бы изучала английский в колледже и в свободное время писала книгу.
Я чувствую его взгляд. Я смотрю на него и вижу широкую улыбку на его лице.
— Писатель, да? Очень круто. Ты что-нибудь писала раньше? — спрашивает он.
— Я написала тонну текстов за последние года. Стихи, рассказы, пару пьес… Возможно, это полная чушь, поэтому я бы пошла в колледж. Я не знаю. Есть что-то такое в том, чтобы просто сидеть и придумывать историю. Представлять другое время, другое место, представлять себя там. Заставлять героев делать и говорить то, что ты хочешь. Разворачивать историю так, как запланировал ты. Ничего не существует, кроме этой истории. Ты можешь закрыть окружающий мир и жить в выдуманном месте. Люди не обязаны умирать или слишком много пить. ТЫ можешь повернуть события так, как тебе нравится. Заменить историей настоящую жизнь в любой момент.
Я поняла, что блуждаю в мыслях, и заставила себя остановиться. Когда я думаю о писательстве, я всегда погружаюсь в работу и могу говорить об этом днями.
— Ты позволишь мне прочитать что-нибудь из того, что ты написала — спрашивает Зэндер.
— Ты не захочешь читать то, что я написала, поверь мне, — смеясь, говорю я, думая о тетрадке с сентиментальными любовными стихами и романтическими историями. Она спрятана в кладовке.
— Спорим, нет. Я бы с удовольствием прочитал все, что ты написала, потому что это твое. Они вышли из твоего сердца и души. Это замечательно, — говорит он, останавливая качели и разворачиваясь ко мне.
Он протягивает руку и хватает цепочки моих качелей. Он притягивает меня к себе, пока наши ноги не переплетаются.
— Если бы ты могла написать одну историю, которую прочитают все, о чем она была бы? — спрашивает он, глядя мне в глаза.
— О моей жизни, — шепчу я. — Это звучит нарцистично? Писать книгу о себе?
Он трясет головой и улыбается.
— Неа, совсем нет. Это жизнь. Это удары и синяки, боль и страх. Она запутана, реальна и совсем не идеальная история, которую можно выдумать. Именно об этом тебе стоит написать. И я, черт возьми, хотел бы быть первым, кто прочитает ее.
Я смеюсь над его словами и делаю то, что хотела сделать с того момента, как мы пришли сюда. Я наклоняюсь и прижимаю свои губы к его. Спуская руку по его шее, я запускаю пальцы в волосы и прижимаю его голову к моей. Он сжимает цепочки качелей, чтобы удержать меня на месте, я целую его и трогаю его лицо.
— Иииииу, фу какая гадость. Вы знаете, что так можно заработать плешь? — жалуется Люк позади нас.
Мы медленно отстраняемся друг от друга и смеемся над его отвращением.
Зэндер отпускает цепочки, и я отодвигаюсь от него.
— Почему ты не играешь? — Зэндер спрашивает Люка.
— Мне скучно. Мне не с кем играть.
Я спрыгиваю с качелей, хватаю Зэндера за руку и тяну его, подводя к Люку.
— У меня есть суперская идея. Мы можем заняться этим вместе, — говорю ему.
— ТЫ хочешь научить меня как делать сальто? — восторженно спрашивает Люк.
— Еще нет. Тебе еще надо над кое-чем поработать.
Хватая Зэндера за руку, я ставлю его рядом с Люком и встаю перед ними, чтобы мы могли видеть друг друга.
— Итак, мальчики, руки на бедра, — я раздаю инструкции.
Они делают, как я говорю. Я старюсь сдержать смех над тем, какими серьезными они выглядят. Люди — мини-версия Зэндера, с его темными волосами и светлыми глазами.
— Повторяйте за мной. Иди, борись, выигрывай.
Они оба повторяют слова. Когда Люк путает слова и начинает повторять их, Зэндер толкает его плечом и Люк толкает его в ответ.
— Вау, полный отстой. Я вас совсем не слышу — я дразню их.
Они не стесняясь орут слова во все горло. Люк начинает кашлять, потому что кричал слишком громко.
— Вам обоим нужно поработать, но мы продолжаем. Поднимите руки над головой в форме буквы V, вот так... — я показываю им, сжимая кулаки и поднимая руки над головой.
Люк сразу повторяет мои движения, но Зэндер стоит и смотрит на меня.
— Подожди, ты учишь нас как быть черлидерами? — шокировано спрашивает он. — Мы парни. Мы не занимается черлидингом.
Опуская руки, я медленно подхожу к нему, пока не упираюсь ему в грудную клетку, встаю на цыпочки и скольжу своей грудью по его. Я кладу ладонь ему на грудь и наклоняюсь набок, и шепчу в ухо:
— Пожалуйста, пожалуйста, Зэндер. Это сделает меня счастливой, — шепчу я, позволяю своим губам нежно касаться его уха.
Я отхожу от него, он прочищает горло и тяжело сглатывает.
— Что женщина хочет, то она и получит, — говорит он. Я улыбаюсь ему и возвращаюсь на свое место перед ними.
Я провожу остаток дня, обучая их черлидингу и показывая Зэндеру частичку той меня. Я чувствую себя беззаботно, флиртую и очень счастлива. Я очень скучала по такой себе. Я скучала по возможности просто отпустить ситуацию и жить.
— Спасибо, что взяла Люка в парк со мной, — говорит Зэндер, держа меня за руку. Мы идем обратно к его машине. Мы уже забрали Люка и купили ему мороженое по пути домой.
— Спасибо, что позвал меня. Я хорошо провела время.
Пока Люк залезает на заднее сиденье и возится с ремнем, Зэндер притягивает меня к себе и прислоняет меня к дверце пассажирского сиденья.
Он молча смотрит на меня, пока я, наконец, не беру ситуацию под контроль и прерываю тишину.
—Что?
Он медленно улыбается и прислоняется лбом к моему лбу.