Приступить к ликвидации
Шрифт:
Милиционеры вывели Кочана, в комнату вошли две девушки с сержантскими погонами. За дверью слышалась возня, хриплый голос Севостьяновой, потом все стихло.
– Порядок, товарищ капитан, - выглянула на площадку девушка-сержант.
– Заходите.
Старуха сидела в углу, закутавшись в тулуп. На столе лежали кольца, часы и деньги.
Севостьянова глядела на вошедших тяжело и ненавидяще.
– Ты, Севостьянова, - задохнулся от гнева Кузин, - сына своего вором сделала, невестку и внука. Люди на фронте
– Бодливой корове бог рогов не дал, - спокойно и зло ответила старуха.
– На мне нет ничего. А деньги и цацки внучек принес.
Кочан, стоявший у дверей, вздрогнул, будто его ударили плетью.
– Ты чего, бабка! Ты же мне срок лишний лепишь.
– А ты, Толик, привыкай. У вас блатной закон - человек человеку волк.
– Кузин достал папиросу и закурил.
ДАНИЛОВ
– Значит, вас зовут Леной и вы хотите быть актрисой?
– Данилов грел пальцы на стакане с чаем.
– Вы пейте чай, правда, он не очень сладкий, но все же с сахаром.
Девушка смотрела на него просто и ясно. Она совершенно не терялась в этом служебном кабинете, чувствуя себя здесь естественно и просто. Сделала маленький глоток, подула.
– Горячий.
– После холода хорошо. Вы мне расскажите про Олега, Лена. Где познакомились, где бывали, как зашел разговор о шрифте?
– Неужели это так важно?
– Очень. Вы комсомолка, сейчас война, сами должны понимать, что просто так вас сюда к нам не пригласили бы.
– А как мне называть вас?
– поинтересовалась девушка.
– Иван Александрович.
– Я познакомилась с Олегом летом. В ЦПКиО. Там в летнем театре для красноармейцев концерт был, я туда попала. Олег сидел на соседнем кресле. Я еще подумала - молодой, здоровый, а не в армии. Потом у меня каблук на босоножке сломался. А он подошел, сказал, посиди, мол, здесь, и убежал. Пришел - каблук на месте. Потом он сказал мне, что артист и режиссер, пригласил в гости к своему товарищу.
– Где живет товарищ и как его зовут?
– На Сивцевом Вражке, зовут Славой. У него чудесные пластинки и патефон заграничный. Мы пили у него чай, разговаривали о театре.
– Вы бывали у этого Славы?
– Да, несколько раз.
– Значит, адрес помните?
– Сивцев Вражек, дом три, квартира один.
Муравьев, сидевший в углу, встал и вышел в другую комнату.
– Вы часто встречались?
– По-разному. Олег много ездил в составе фронтовых бригад.
Вошел Муравьев, положил перед Даниловым бумажку. Иван Александрович прочитал:
"Гостев Олег Борисович в Москве не прописан. В кадрах Москонцерта не значится. В Сивцевом Вражке, 3, квартира 1, проживает Шумов Вячеслав Андреевич. Через час его доставят сюда".
Данилов прочитал еще раз, положил записку в папку.
– Кого из друзей Гостева вы знаете?
– Только Славу и телефонное знакомство с Соломоном Ильичом.
– Гостев приносил вам продукты?
Лена покраснела, помолчала, собираясь с мыслями, и ответила не очень уверенно.
– Приносил... Конфеты... Шоколад... Вино... Недавно несколько банок консервов. Он получаст все это за концерты.
– Пусть так, пусть так. Да вы пейте чай, он, наверное, совсем остыл, - улыбнулся Данилов.
Он смотрел на эту славную девушку и думал о том, сколько раз она смотрела кинофильмы "Цирк", "Машенька", "Горячие денечки". Как ей хотелось стать такой же, как Любовь Орлова и Окуневская. Наверное, она ходила в самодеятельность.
– Кстати, Лена, вы участвовали в самодеятельности?
– Вы знаете, Иван Александрович, я даже училась в драмстудии театра.
– Это, кажется, на площади Журавлева?
– Да. Потом война, эвакуация. Мне предложили уехать, но я пошла на трудфронт. Сейчас работать надо.
– Это вы правы. Только если у вас талант, вы могли бы много пользы принести.
– У нас в типографии есть группа девчат, мы организовали концертную бригаду. В свободное время ездим по госпиталям, выступаем перед ранеными.
– Подождите, я вам горячего чаю подолью. Лена, когда Гостев попросил вас принести шрифт?
– Месяц назад, до Нового года. Я не придала этому значения. Потом он опять завел этот разговор и сказал, какие именно литеры ему нужны.
– А для чего, он говорил?
– Сказал, что приехал Охлопков, организует новый театр. Особый фронтовой театр. Им надо напечатать программы, а литер некоторых нет.
– А печатная машина?
– Он сказал, что в театре есть "Бостонка".
– Гостев обещал устроить вас в театр?
– Да.
– Лена, вы должны нам помочь. Позвоните Соломону Ильичу и попросите Гостева встретить вас завтра, скажите, что все готово.
– Хорошо.
НИКИТИН
Ничего нет хуже, чем ждать да догонять. Люди делом занимаются, а здесь сиди, карауль телефон да этого Соломона.
Никитин сидел на диване. На голове обручи наушников. Тоненький проводок шел к телефонному аппарату. Телефон висел в коридоре на стене.
Хозяин дома, Соломон Ильич Коган, оказался портным. Лет ему было под семьдесят, поэтому к приходу оперативников он отнесся философски.
– Я в вашем МУРе знал одного человека, он допрашивал меня еще при нэпе. Занятный был мужчина.
– А вы, папаша, - прищурившись, спросил Никитин, - и тогда с блатными дело имели?
– Я, молодой человек, имел дело со всякими. Я закройщик, а хорошо одетыми хотят быть все: и директора трестов, и актеры, и, как вы выражаетесь, блатные.