Присяга десантника
Шрифт:
Российские и грузинские спецназовцы, грамотно перемещаясь на местности, с каждым шагом все больше приближались к противнику. Рефрижератор, подвергшись усиленному обстрелу, теперь напоминал огромную кучу металлолома. Пули с визгом отскакивали от кузова. Гвоздь был в ярости: они понесли значительные потери. Кругом слышались стоны раненых бойцов, а оказать им помощь было невозможно, поскольку Лавров и его люди были уже буквально в нескольких шагах. «Старлей» выглянул из-за угла и швырнул гранату в сторону мусорных баков. Но, как назло, взрыва не последовало – очевидно, механизм не сработал. Гвоздь громко выругался
– Нужно отбросить их как можно дальше от здания, – сдавленно прошипел Свечников.
У спецназовцев имелись свои планы.
– Главного только живьем брать! – прокричал Батяня. – Он будет мой!
Они укрывались за мусорными баками. Майор был весь черный от копоти. Джабелия сделал несколько выстрелов и вновь прижался к земле.
– Ну, это мы потом делить его будем, сначала взять надо, – парировал грузин.
Оба командира, пригнувшись, двинулись в направлении противника. Они бежали с небольшим интервалом, прикрывая друг друга. В стороне от них расположились остальные десантники, которые, заметив движения майора, тоже пошли на штурм.
Глава 31
В мэрии, расположенной в самом центре небольшого городка, царило оживление. В окнах уже горел свет, слышались приглушенные звуки музыки, которые пробивались наружу сквозь новенькие, недавно установленные стеклопакеты. Естественно, что здания администрации всегда выделяются на фоне остальных, а уж в этих краях – тем более. Ремонт – в первую очередь и под особым контролем. Напротив мэрии стояло несколько ветхих пятиэтажных «хрущоб», создававших мощный контраст. На улице было довольно людно, а вокруг здания парковалось много автомобилей. В обычные дни здесь чаще всего стояли машины попроще, но в этот вечер на стоянке можно было разглядеть и очень дорогие, шикарные иномарки. Несколько ребятишек, бегавших неподалеку, с нескрываемым восхищением разглядывали эти авто.
На крыльце, покуривая, стояли мужчины в черных строгих костюмах и о чем-то громко переговаривались, выпуская из легких клубы белого дыма. В мэрии шел торжественный прием. В ярко освещенных комнатах были накрыты столы, на которых красовались самые разнообразные закуски. В зале, украшенном цветами и устланном дорогими коврами, собралось около полусотни гостей и журналистов. Виктор Сергеевич Лачин, естественно, был в самом центре внимания. Симпатичные девушки-официантки разносили шампанское; то тут то там сверкали вспышки фотокамер. Все непринужденно общались, держа в руках бокалы, наполненные лучшими сортами грузинских вин.
Лачин почти не стоял на месте, постоянно переходя от одной группы людей к другой. Все с уважением жали ему руки и улыбались. Виктор Сергеевич пребывал в прекрасном расположении духа, разглядывая симпатичных официанток, которые трудились не покладая рук. Они с ловкостью, которой позавидовали бы многие танцоры или даже гимнасты, проплывали мимо всей этой толпы с большими подносами в руках, пронося изящные бокалы на тонких ножках. Фотографы и журналисты старались проявить как можно более профессионализма, добывая материал, который завтра украсит множество газет. Виктор Сергеевич, мило улыбаясь в объективы, отвечал на вопросы акул пера. Его спрашивали обо всем: начиная с его личной жизни и заканчивая размышлениями о сложившейся геополитической ситуации в регионе.
Приятная, неспешная и, самое главное, живая музыка придавала этому приему аристократический оттенок. На импровизированной сцене расположился струнный квартет, возле которого танцевало несколько изящно одетых пар. Сами музыканты были в шикарных атласных костюмах. Полностью поглощенные своим делом, они играли, казалось, в собственное удовольствие. Вначале исполнили несколько народных мелодий, которые постоянно звучат на столь важных приемах. Но вскоре просторный зал наполнился звуками классической музыки. Молоденькая девушка с миловидными чертами лица виртуозно солировала на скрипке. Ее длинные пальцы скользили по грифу, очаровывая всех присутствующих. Мужчины останавливались, с удовольствием глядя на талантливую красотку.
Когда игра закончилась, зал разразился бурными аплодисментами. Девушка поклонилась, и квартет снова продолжил играть, на этот раз уже более быструю музыку, которая подвигла присутствующих к танцам. Мужчины, расслабив галстуки, приглашали дам, и вскоре в зале почти не осталось скучающих или стоящих в стороне. Лачин танцевал среди всех. Правда, было заметно, что он стал несколько задумчивым.
Неожиданно сквозь шум музыки послышались слабые приглушенные звуки, похожие на раскаты грома. Никто из присутствующих не обратил на это никакого внимания, люди продолжали веселиться.
На первом этаже у входа за столом сидели охранники, следившие за порядком. Работы было немного. Близился вечер, никаких посетителей не ожидалось. Однако совершенно неожиданно идиллия закончилась – в дверь ворвались несколько запыхавшихся мужчин. Охранник неспешным жестом остановил их, пытаясь объяснить, что здесь проходит закрытый прием. Один из вломившихся мужчин принялся что-то быстро объяснять. Его речь была довольно сбивчивой. Он кричал, размахивая руками:
– Там... возле школы...
– Что такое? – охранник попытался его успокоить, но тот не унимался.
– Там детей расстреливают! – заорал мужчина и, с силой оттолкнув охранника, бросился на второй этаж. Еще двое последовали за ним, но охранники не дали им этого сделать. Завязалась драка. Снаружи вновь послышалось глухое стрекотание. Этот гул нарастал. Теперь даже собравшиеся гости были вынуждены остановиться. Люди с недоумением смотрели друг на друга. Музыканты также прекратили игру. Зал наполнился голосами, все пытались понять, что происходит. И тут в помещение ворвались трое мужчин, за ними вбежали охранники.
– Там! Там! У школы! – запыхавшись, наперебой кричали новоприбывшие. – Стрельба, захватили школу! Родителей, учителей, детей – всех!
Впрочем, автоматные очереди, перемежавшиеся взрывами, были слышны настолько явственно, что не поверить в произошедшее уже никто не мог. Все стояли как вкопанные, не зная, что делать. Такого поворота событий никто из присутствующих вовсе не ожидал. Вот кто не терялся – так это репортеры, защелкавшие фотоаппаратами.
Лачин собрался, стиснув побелевшие кулаки. Его взгляд был устремлен на ворвавшихся мужчин, которые продолжали кричать, рассказывая о зверствах в школе.