Присяга Российской империи

Прозоров Александр Дмитриевич

— Ждет? — вскинул брови Илья.

— Да, — широко улыбнулся Чупара. — Костя прекрасно знает, каким образом к нему в первый транспортно-бомбардировочный авиационный полк Российской Федерации попала новая техника.

Помещение штаба радовало своим первозданным, еще советским обликом: сверкающие чистотой стены и потолок, красная ковровая дорожка на ступеньках лестницы, часовой возле знамени. Сразу становилось ясно, что здесь, на аэродроме, в прежнем объеме сохранилось или финансирование, или призыв: соблюдать все в сверкающем

состоянии обычно удается только руками солдат срочной службы. На Ралусина пахнуло чем-то щемяще-родным, давно забытым.

Высокая дверь кабинета командира полка выглядела как дубовая, по краям была покрыта мелкими ажурными кружевами, выжженными кем-то с необычайной тщательностью и покрытыми лаком. А за ней открывался кабинет с деревянными панелями на стенах, натертым мастикой наборным паркетом и большущим столом, украшенным одиноким монитором и несколькими моделями самолетов разной величины.

Хозяин кабинета, который писал что-то в бланках, подшитых в скоросшиватель, поднял глаза, посмотрел на Илью, потом на Чупару, снова на Илью. Глаза сверкнули, словно в них вспыхнули крохотные лампочки:

— Это он, Васька?

— Он самый, — кивнул, останавливаясь, Чупара.

— Убей меня кошка задом! Да ты… — Полковник, бросив ручку, быстро вышел из-за стола, подошел быстрым шагом и неожиданно сгреб капитана в объятия, с силой хлопая его ладонью по спине: — Ты даже не представляешь, что сделал, парень! Ты просто не представляешь! Ты… Ты ведь страну от позора спас, ты один нашу авиацию вдвое увеличил.

Полковник наконец-то отпустил желанного гостя, отступил и протянул ему руку:

— Я твой должник, парень. Отныне и навсегда. Если что потребуется: обращайся. В любое время. Сделаю все, что могу. Все! Вась, закрой дверь. Тебя как зовут-то капитан?

— Капитан Ралусин, товарищ полковник!

— А по имени?

— Илья.

— Мы с тобой, Илья, это дело сейчас обмозгуем… — Командир авиаполка вернулся к столу, сгреб бумаги с него, спрятал в сейф, спрятанный за одной из панелей, а затем, поманив гостей за собой, раскрыл другой блок из темных от морилки прямоугольников. Там обнаружилась потайная комната. Или, точнее — комната отдыха. Диван, пара кресел, телевизор, холодильник и даже отдельный санузел. — Сейчас, сделаем…

Полковник открыл шкафчик, извлек из него несколько одноразовых тарелок. Потом из холодильника быстро достал несколько запаянных в пленку мисочек с разнообразной нарезкой, скрутил ключом крышку с банки шпрот.

— Что еще? А, да. Хлеб.

Хлеб оказался уже порезанным. Чтобы вскрыть штык-ножом упаковки хватило полутора минут, и стол был накрыт. Последними на нем заняли места несколько стопок и бутылка водки. Командир полка наполнил бокалы, встал:

— Ну что, господа офицеры. За Веру, Царя и Отечество!

Илья, чтобы не сбивать настроения, сперва все-таки выпил, а уже потом спросил:

— За царя?

— Ты знаешь, Костя, — тут же отреагировал Чупара, — у меня такое ощущение, что наш капитан до сих пор не верит в существование государя.

— Да ты чего, Илья? —

удивился хозяин. — Да ты хоть примерно можешь себе представить, что бы было с нашей частью, если бы не он? Как все кувырком с этой долбаной перестройкой лететь начало, так мы ни денег, ни пополнения, ни техники новой больше и не увидели. Поначалу хоть что-то капало, а потом просто бросили и забыли. Не то что на полеты, даже на консервацию самолетов средств не осталось. Вот тогда я и узнал, что хозяин в нашей стране все-таки есть. Законный наследник. Правда, пока не в стране, но рука чувствуется. Баловать — не балует, но и пропасть не даст.

Командир полка поднялся с дивана, подошел к окну, вглядываясь в далекую «взлетку».

— А как «сто шестидесятые» эти выцарапал! Это ведь чудо, а не самолеты! Вы хоть знаете, что их можно использовать в качестве истребителей?

— Это ты загнул, Костя, — не выдержал Чупара.

— Как бы не так, — вернулся к столу хозяин и снова наполнил стопки. — Дольний истребитель, это одна из штатных модификаций. Ракеты «воздух-воздух» вешаешь, и вперед. Так что, капитан, вторую рюмку я хочу выпить за тебя. Большое дело сделал. Я рад, что среди нас есть такие люди.

— Он еще присягу не принимал, — тихо сообщил Чупара.

— Почему, Илья? — изумился комполка. — Не поверил? Или ты считаешь, что русский офицер должен служить тем, кто наше государство разворовывает, а не Родине, и тому, кому… должно? — хозяин красноречиво кивнул в сторону окна.

— А кто определяет, когда служба Родине заканчивается и начинается предательство?

— Мы! — твердо ответил командир полка. — Именно мы. Потому, что именно мы, если что, за эту Родину жизни класть начнем. И потому, что видим, кто только о себе печется, а кто о державе думает. И расклад сейчас такой, что ошибиться никак невозможно. Впрочем, чего я тебе говорю? Ты себя уже показал. А потому, в любом случае: за тебя, капитан!

Офицер выпил. Илья, после короткого колебания, тоже. Потянулся за тонкими ломтями ветчины.

— Разговор действительно странный получается, — подвинул к себе банку шпрот Чупара. — Присяга, она ведь никому не навязывается. И даже благ никаких лишних не дает. Только ответственность. И обязанность выполнять приказы тех, кому действительно веришь. Присяга государю — дело добровольное. А потому я хочу спросить тебя, капитан, и услышать ответ всего лишь из одного слова. Итак, готов ли ты принять присягу на верность наследнику российского престола и своей Отчизне, или нет?

Илья сидел на кресле, перед двумя старшими по званию офицерами, говорящими вполне серьезным тоном, и все-таки никак не мог поверить в реальность подобного предложения: российский престол, император… И это после семидесяти лет советской власти? Бред какой-то…

Но рука его все еще хранила странно-приятный холодок от передней стойки шасси лучшего в мире самолета, а в душе еще не испарился детский восторг перед огромными крылатыми машинами. Восемь из которых спас от гибели именно он. И поэтому Илья кивнул, просто и понятно: