Притяжение сердец (Сборник)

Гордон Люси

Рот Дэниела скривился в недовольной гримасе. Таким она его еще не видела.

— Правдивый — значит положительный, не так ли?

— Безусловно. Она красива, баснословно фотогенична, прекрасно двигается и имеет индивидуальность.

— Кроме индивидуальности, у нее есть прекрасные мозги, которые могут помочь ей сделать карьеру.

— Но захочет ли она ее делать? — В глазах Ли вдруг мелькнула улыбка. — Не ты ли когда-то написал статью под заглавием «Больше возможностей для самоопределения личности»?

—

Какое это имеет значение? — поспешно перебил он ее. — Если еще и ты начнешь меня цитировать, жизнь и вовсе станет несносной. — Он взглянул на нее с притворным гневом. — Истинное призвание женщины — это кухня! И тебе сейчас надо придумать, какое угощение приготовить ко дню рождения Фиби.

Тычок костлявого женского пальца в спину заставил Дэниела вздрогнуть. Высокая женщина сердитого вида за его спиной услышала его последнее замечание.

— Послушайте, вы! — заявила она. — А ведь нынче на дворе двадцатый век! — Не обращая внимания на удивленное лицо Дэниела, она наклонилась доверительно к Ли: — Не знаю, милочка, как вы можете его терпеть!

Старательно избегая смотреть в сторону Дэниела, Ли тяжко вздохнула:

— Что ж поделаешь, приходится терпеть. Время от времени он дарит мне новый фартук, а дважды в год вывозит в гости. А потом, — она перешла на заговорщический шепот, — из его старых рубашек выходят такие замечательные половые тряпки!

Продолжить она не успела. Дэниел, сухо кивнув соседке, повлек Ли на нижнюю палубу, где не было ни души.

— Да ты сошла с ума, Ли! — возопил он. — Что ты со мной делаешь? Если эта история станет известна… — Он в отчаянии закрыл глаза.

— Не станет! — торжественно пообещала Ли. — Я никому ни слова не скажу. Гораздо интереснее хранить молчание, но изредка шантажировать тебя.

Он нежно улыбнулся.

— Пусть будет так. Если моя карьера рухнет, то среди ее обломков мы сможем жить на доходы от твоего фотографирования. Я достаточно современен, чтобы позволить тебе содержать меня.

— Вот видишь! — поддразнила она его. — Не так уж плохо быть человеком современных взглядов.

Дэниел быстро огляделся — нет ли кого поблизости? — нагнулся и поспешно поцеловал ее за ухом.

День рождения Фиби прошел без каких-либо происшествий. Правда, Марк и Фиби, направившись в кухню, где они могли без свидетелей поцеловаться, наткнулись на Ли с Дэниелом, занятых тем же. Молодая пара сочла ситуацию комичной, но Ли не хотела бы, чтобы она стала известна Соне. Однако вечером Соня сама затеяла разговор на эту тему:

— Я, мама, конечно, не так гениальна, как Фиби, но не слепая же, в конце концов. И понимаю: с мистером Рейфом вы встречаетесь не для того, чтобы обсуждать судьбу Ромео и Джульетты.

— А ты против, дорогая? Из-за отца?

Соня несколько секунд молча смотрела на мать.

— Честно говоря,

нет. Тем не менее у меня есть отец. И я не хочу потерять его лишь из-за того, что ты выйдешь замуж за мистера Рейфа.

— Кто сказал, что я собираюсь выйти за него замуж?

— Выйдешь, выйдешь… Невооруженным глазом видно, что ты влюблена по уши. Как только ты начала с ним встречаться, у тебя даже характер стал лучше. А знаешь, Фиби сейчас нелегко приходится. На следующей неделе она должна поехать во Францию, но не хочет, а отвертеться никак не удается. Папа не позволяет.

Готовясь ко сну, Ли задумалась. Между Дэниелом и дочерью явно назревает конфликт. Переждать бы в сторонке, так нет, Рейфы вовлекают ее в центр грядущих событий. Оба видят в ней союзницу.

На следующий день Фиби появилась в студии с большим чемоданом, в котором лежало пять туалетов. С каждым из них у Фиби была связана определенная идея. Джиллиан занялась ее волосами, пробуя различные прически — от самых скромных до самых вызывающих.

Ли без устали фотографировала ее с поворотом головы то вправо, то влево, с беззаботным выражением лица, огорченным, в наклоне и вполоборота.

Как только была объявлена передышка, Фиби с волнением бросилась к Ли.

— Ну как?

— Ты двигаешься превосходно, — осторожно ответила Ли. — Это от природы или тебя учили?

— В детстве я занималась балетом. Мне никогда не хотелось быть книжным червем. В школе я успевала, потому что все запоминаю на лету, да и папу не хотела огорчать, а сейчас… прямо не знаю, как быть…

— А ты провали экзамены. Что может быть проще? — посоветовала Джиллиан, ставшая свидетельницей их разговора.

— Бедный папа никогда не оправится от такого позора. Нет, нет, это невозможно.

— Конечно, — твердо заявила Ли. — Ты не можешь нанести ему такой удар.

— Ради него я должна всем доказать, что могу попасть в Оксфорд, хотя и не хочу.

Пока Ли заряжала камеру, Фиби принялась рассматривать снимки, вывешенные на стенах. Среди них были лучшие работы Ли, в том числе несколько обложек для журнала «Харперс мэгэзин». Фиби остановилась перед рекламным плакатом модной фирмы «Мулрой и Коллитт» с изображением модели. «Роксанна. Блондинка. Глаза зеленые», — гласила подпись.

На штативах висели большие рулоны разноцветной бумаги. Эта бумага и служила задником при съемках. Ли развернула до самого пола золотой рулон. Фиби была одета в то самое платье, в котором танцевала на вечере в колледже Марка. Белое платье Фиби, светлая кожа лица, ярко-рыжие волосы великолепно сочетались с золотистым фоном бумаги.

— А теперь, — сказала Ли, сфотографировав Фиби, — надень-ка джинсы и блузку, в которых ты приехала. А волосы взлохмать. Грим сотри.

— Взлохматить волосы? Как у маленького сорванца? — ужаснулась Фиби.