Притяжение
Шрифт:
— Хорошо.
Ребекка уложила его обратно в постель и, укрыв одеялом, поцеловала в лоб. Когда же она встала, чтобы уйти, Грэм еще раз ее окликнул.
— И ты будешь здесь завтра?
— Конечно, дорогой.
— Обещаешь? — прошептал он все еще дрожащим голосом, но благодаря Ребекке к нему постепенно возвращались сила и уверенность.
— Обещаю.
Глава 13
Грэм
Мы с Люси вернулись к прежней размеренной жизни. По утрам она приходила со своим ковриком
— Вот, выпей, — сказала Люси, подавая мне кружку чая.
— Я не пью чай, — закашлялся я и прикрыл рот ладонью. Стол был завален скомканными салфетками и пустыми пузырьками от микстуры.
— Ты будешь пить его утром и вечером и через три дня почувствуешь себя на сто процентов лучше. Я не представляю, как ты вообще еще жив с таким жутким кашлем. Короче, пей, — приказала она.
Почувствовав идущий от чашки запах, я поморщился.
Люси рассмеялась.
— Корица, имбирь, свежий лимон, острый красный перец, сахар, черный перец и экстракт мяты. Плюс еще один ингредиент, о котором я рассказать не могу — он секретный.
— Запах, как в аду.
Она кивнула с легкой ухмылкой.
— Отличный напиток, персонально для дьявола.
Следующие три дня я пил ее чай. Ей приходилось вливать его в меня насильно, но на четвертый день кашель прекратился. Я был почти уверен в том, что Люси — ведьма, но, по крайней мере, после ее чая впервые за несколько недель в голове моей прояснилось.
В следующую субботу, накрыв на стол к ужину, я пошел за Люси, чтобы позвать поесть, и обнаружил ее на веранде за телефонным разговором. Вместо того чтобы прервать ее, я терпеливо ждал, позволяя жареному цыпленку остывать.
Время шло. Она говорила по телефону уже несколько часов, не выходя с веранды. При этом все время смотрела на льющийся с неба дождь. Ее губы шевелились, когда она что-то говорила собеседнику. Время от времени я проходил мимо, наблюдая, как она жестикулирует, выражая свои эмоции, и как слезы текут из ее глаз. Они лились так же сильно, как дождь за окном. Через некоторое время она завершила разговор и, сев на пол по-турецки, застывшим взглядом уставилась в окно.
Когда Тэлон задремала, я вышел на веранду, чтобы проверить, как там Люси.
— С тобой все в порядке? — спросил я, совершенно озадаченный: как может такой всегда жизнерадостный человек, как Люси, сейчас иметь такой мрачный вид. Казалось, ее взяла в плен серость дождевых туч.
— Сколько я тебе должна? — спросила она, оборачиваясь.
— Должна мне?
Она повернулась ко мне лицом и шмыгнула носом, даже не пытаясь вытереть текущие по щекам слезы.
— Ты готов был спорить, что нашим с Ричардом отношениям придет конец не позже, чем через месяц. Ты выиграл. Сколько я тебе проспорила?
— Люсиль… — начал я, но она покачала головой.
— Он… хм… он сказал, что Нью-Йорк — это идеальное место для художников. Он сказал, что это идеальное место для него. Что там он сможет профессионально расти. И что там у него появятся такие возможности, которых нет и никогда не будет на Среднем Западе. —
— Это… я не об этом думал.
— Итак, сколько? — спросила она, расправляя плечи. — Сколько я тебе проспорила? У меня в кошельке есть какие-то деньги. Позволь, я сейчас принесу.
— Люсиль, остановись.
Она подошла ко мне и натянула на лицо фальшивую улыбку.
— Нет. Все в порядке. Пари есть пари, и ты выиграл, так что позволь мне сходить за деньгами.
— Ты мне ничего не должна.
— Знаешь, ты хорошо разбираешься в людях. Возможно, именно поэтому ты так потрясающе пишешь. Тебе достаточно просто посмотреть на кого-то в течение пяти минут, чтобы узнать всю его подноготную. Это настоящий дар. Ты видел Ричарда всего мгновение и сразу понял, что, в конечном итоге, он разобьет мне сердце. А что насчет моей истории? Я ненавижу спойлеры, но мне хотелось бы знать. Что будет со мной? — спросила она, дрожа всем телом и заливаясь слезами. — Неужели я навсегда останусь девушкой, которая слишком доверяет чувствам и, в конце концов, остается одна? Потому что я… я… — Слова Люсиль перешли в бессвязное бормотание, когда эмоции взяли над ней верх. Она не выдержала и, закрыв лицо руками, разрыдалась.
Я не знал, что мне делать.
Я не создан для подобных моментов.
Я не из тех, кто умеет утешать.
Это было правдой, но когда ее колени начали дрожать, а ноги вот-вот готовы были подкоситься, я сделал единственное, что пришло мне в голову.
Я обнял ее, давая ей возможность на что-то опереться. Опереться и удержаться, пока сила земного притяжения не вернет ее на твердую землю. Она вцепилась пальцами в мою рубашку и заплакала, уткнувшись мне в плечо. А я тихонько поглаживал ладонями ее спину.
Она не отпускала меня, и я решил, что не нужно просить ее сдерживать эмоции. Ничего страшного в том, что мы по-разному справляемся со своими переживаниями. Она — открытая душа, а мое сердце сковано стальными цепями и спрятано глубоко-глубоко. Недолго думая, я еще крепче обнял ее дрожащее тело. Женщина, которая чувствовала абсолютно все, прижималась к мужчине, который не чувствовал совершенно ничего. На долю секунды я почувствовал ее боль, когда она неожиданно соприкоснулась с моей покрытой льдом душой. Но, кажется, никто из нас не возражал против этого.
— Ты не можешь ехать домой, — сказал я, взглянув на часы и увидев, что время близится к полуночи. — На улице ливень, а ты на велосипеде.
— Все в порядке. Со мной все будет хорошо, — сказала Люси, пытаясь вытащить из шкафа свою куртку.
— Это небезопасно. Я отвезу тебя.
— Ни в коем случае! Тэлон болеет. Ей лучше не покидать дом, тем более в дождливую погоду. К тому же, ты и сам еще не до конца выздоровел.
— Со своей простудой я как-нибудь справлюсь.