Приват
Шрифт:
— Я не импотент, а однолюб, — смотрит по зеркалам и идёт на обгон. — Просто не люблю размениваться на шлюх. О том, что у меня есть любимая, мало кто знает, тем более охрана, которая вас распределяет. Но, — кидает короткий взгляд в мою сторону, — ты не похожа на шлюху.
— Я и не шлюха! — рычу и отворачиваюсь к окну. — В ту ночь, когда нас прислали танцевать, в этот проклятый особняк, меня без охраны направили к тебе, сказав, что ты импотент и не сможешь мне ничего сделать. Но, придурок, который меня
— Не повезло… — поджимает губы.
— Не то слово! — вскидываю руки и поворачиваюсь к нему.
— Мир не плохой. Иногда…
— Обнадёжил! Он забрал у меня ребёнка, толкнув в пропасть.
Возможно, я пожалею об этом откровении, но мне сейчас как никогда хотелось выговориться.
— Вот поэтому красотка, я никого не посвящаю в свою личную жизнь. Пусть лучше я буду импотентом, нежели отморозки тронут Дашу.
— Но Мир в курсе. — Разглядываю острый профиль.
— Естественно! Мой брат в курсе всех моих дел.
— Брат? — моя челюсть сейчас столкнётся с коленями.
— Разные мамы. — Выворачивает руль, подъезжая к моему дому. — Все красотка, приехали. — Поворачивается ко мне в пол оборота.
— Ты вроде хороший человек, Сева. Мой тебе совет: меньше трепись языком!
— Два момента: ты не такая как все и это видно! — неожиданно, несколько раз стучит указательным пальцем мне по лбу. — И второе, — поворачивается обратно к рулю, разглядывая темноту. — Ты думаешь, зачем Мир приказал именно мне тебя отвезти?
Паутина! Мерзкая, липкая, сковывающая. Каждое новое движение сжимает тело, не позволяя вырваться и только что — я попалась.
— Правильно, отвлечь тебя. Спокойной ночи. — Снимает блокировку с дверей, отпуская меня.
Зайдя в квартиру, первым делом я достала телефон и, не раздеваясь, села на низкий пуфик. Набрав ненавистный номер, стала ждать. Ожидание было невыносимым. Казалось, время остановилось, играя не в мою пользу. Не давая услышать звонкий голосок моего ангелочка.
Монотонное звучание гудков, отмеренное определённым отрезком времени безумно раздражало.
Я знала, что моя девочка ещё не спит, раньше двенадцати она не ложиться. Она всегда ждала меня и хотела засыпать только со мной и медвежонком Бу.
— Что тебе нужно? — в трубке раздаётся разъярённое шипение.
— Это мама? — следует за вопросом всхлип, и детский голосок заходится в рыдании, режа острым лезвием по материнскому сердцу. — Я хочу к маме!
Поднимаюсь на ноги. Пальцы выпиваются в корпус телефона. Пытаюсь сдержать порыв, чтобы не раскрошить гаджет.
— Надя уложи девочку.
Детский плач затихает затем, после дверного хлопка, вовсе сходит на нет.
— Довольна? — рычит бывшая свекровь, — и чего ты этим добилась?
—
— Я исправляю твои ошибки! — беспристрастно заявляет мне.
Серьезно? Мои ошибки? Вот же змея!
— Вы свои ошибки исправьте и займитесь наконец-то СВОИМ сыном! Нечего экспериментировать на моей дочери! Как показывает опыт, ваше воспитание далеко от идеала!
— Ты все сказала? А теперь я скажу: встретимся в суде! И имей в виду, этот разговор записывается.
— Да? — горько улыбаюсь. — Надеюсь, там записалось, как Диана плачет и хочет ко мне.
На той стороне послышались короткие гудки.
— Сука! — со всей дури швыряю телефон о стену и тут же кидаюсь к нему.
Черт возьми… это же единственный способ связи с дочкой.
Беру в руки гаджет и кручу в пальцах: корпус треснул, а по стеклу расползлась паутинка. Нажимаю кнопку разблокировки. Сенсор реагирует с перебоем.
И на этом спасибо.
До глубокой ночи я не могла уснуть. Сидела на подоконнике, считала фонари, допивала давно остывший чай. Принимала решение, которое могло дорого мне обойтись. Но разве хуже чем сейчас может быть?
Уснула около четырёх утра в обнимку с Бу. Вдыхая еле уловимый запах дочери, становилось чуточку спокойнее.
7
— И что ты собираешься с этим делать? — Ира стучит серебристой ложкой по дну белой чашки.
Звон настолько громкий, что голова сейчас просто взорвется. Я проспала всего четыре часа и поэтому, беспрерывный поток мыслей, пропитанный раздражённостью, заставляет мою голову реагировать на любой звук или шум болевыми спазмами.
Сестра вытащила меня в людное место, боясь, что в четырёх стенах, где все напоминает о дочке, я сойду с ума намного быстрее. Признаться честно, в людном месте мне не легче. Ведь невозможно сбежать от себя и от своих мыслей.
— Я не знаю… — устало выдохнула. — Этот чертов Мирослав, виноват во всех моих бедах, так пусть он и отвечает.
— Ты пойдёшь, и так просто скажешь ему об этом? То есть сдалась?
Сдалась.
Наверное, сдалась. Приняла неизбежное. Он пообещал вернуть мне дочь. Не знаю, держит ли слово этот цивилизованный зверь или нет, но я в отчаянье. На данный момент не вижу другого выхода. В конце концов, я хочу услышать, зачем я нужна ему и на каких условиях.
— Зачем ты привела меня в это дорогое кафе? — не желаю говорить больше об этом. Оглядываюсь вокруг и только сейчас понимаю, что мы находимся в Глубоко. Пафосно, дорого и мерзко.