Приватир
Шрифт:
«Два, пять, семь, восемь, девять, десять», – я про себя подсчитывал сектантов, оказывающихся на территории хоздвора. И, решив, что хватит, я вскинул свой «абакан» и выкрикнул:
– Долби тварей!
Моего сигнала ждали, и бойцы не зевали. Одновременный огонь семи автоматов, пулемёта и одного пистолета, в полной темноте ударившие огненными плетьми по стене, от которой разбегались вражеские боевики, – это нечто, это красиво и смертельно опасно. Пули терзали тела сектантов, рвали их в клочья, и спустя полминуты, выпустив весь рожок в тридцать патронов и увидев, что стрелять больше не в кого, я вылез из-за котельной, где была моя позиция, и
– Прекратить стрельбу! Всем быть наготове и ушами не хлопать! Не все враги перебиты!
Огонь прекратился, заклацали затворы автоматов. На первый взгляд из тех, кто атаковал мой дом в первой волне, не уцелел никто. Шмыгнув носом, я подумал о том, что, наверное, надо было взять хотя бы одного пленного. Впрочем, в проулке за стеной уже идёт бой. Это работает спецназ генерала Терехова. Моя задача – оборона, а насчёт пленников пусть они думают.
Я направился к убитым сектантам, автомат держал на изготовку и сам был настороже. И в этот момент с кромки стены на меня бросился не замеченный нами вражеский боец. Всё, что я тогда краем глаза увидел, – это тёмное пятно, падающее на меня. Удар! Я успеваю подставить ствол автомата, и мы с сектантом катимся по грязной мокрой земле. Произошло всё это очень быстро, и мои парни не успели ко мне на помощь. Жёсткие костлявые пальцы врага стиснули мою шею. Дышать стало нечем. Я увидел жуткую гримасу человека, который желал моей смерти, и почувствовал его поганый запах. Я был растерян, а руки действовали сами по себе. Левая ладонь с силой толкнула противника в грудь, а правая выхватила висящий на бедре кинжал и без замаха воткнула сектанту в бок.
С хрипами сатанист отвалился от меня, и его сразу же скрутили ремнями мои парни. Я посмотрел на зажатый в руке кинжал, обагрённый вражеской кровью. Привалившись к забору, понимаю, что колени мои еле заметно подрагивают. Надо же, оказывается, рисковать собой вдали от дома гораздо проще и легче, чем на своей территории. Опять я разминулся со смертью, и такого нервного напряжения, как во время этой скоротечной схватки, у меня не было давно.
– Хух! – с облегчением выдыхаю я и прислушиваюсь к тому, что происходит вокруг.
Снова приходит тишина. Бой окончен, и, судя по всему, спецназ ГБ одолел тех боевиков, которые должны были штурмовать дом со стороны проулка, по крайней мере, оттуда на нас напасть никто не пытался. Наши с Карой воины собирают вражеское оружие, и только раненный мной в рукопашном бою вражеский боец ругает нас почём зря и клянёт всех до седьмого колена:
– Еретики! Ненавижу вас! Вы все умрёте! Вы будете гореть в огненных ямах! Смерть вам! Мои братья спляшут на ваших костях! А-а-а, не-на-ви-жу! Будьте вы все прокляты!
Раздались два хлёстких звучных удара. Сектант успокоился, покончить жизнь самоубийством ему не дадут. Пленника поволокли к воротам, возле которых остановились машины с надписью «Госбезопасность», а я уже совершенно спокойно, без всяких нервов направился в особняк и подумал о том, что как же всё-таки хорошо, когда ты возвращаешься домой и не просто так, а вовремя.
Глава 3
Я оглядел командиров и ответственных лиц торговой компании «Мечников и сын», которых собрал на совет в нашей недавно отстроенной конторе на базе в Гвардейском. Всего восемь человек, самых разных, но объединённых участием в одном
– Ну что, господа руководители и командиры. Давайте подведём итоги того, что нами сделано за этот год, и определимся, чего мы хотим достичь в году следующем. Кто готов отчитаться первым?
Как и ожидалось, первым встал Ветер, наш чайный плантатор и, можно сказать, фазендейро кубанского разлива. Вот кому есть чем похвалиться, так это ему. Он встал, расплылся в широкой улыбке и отрапортовал:
– На данный момент наши чайные плантации начали приносить стабильный доход. На них трудятся сто пятьдесят человек постоянных рабочих, и уже в этом году мы смогли выставить на внутренний торговый рынок Конфедерации двадцать тонн чая, что по цене в один конф за килограмм дало нам двадцать тысяч дохода. Пять тысяч было потрачено на оплату труда и на улучшение жилищных условий рабочих, плюс к этому ещё четыре тысячи потрачено на новые чайные площади и производственные расходы. Чистая прибыль от плантаций составила одиннадцать тысяч золотых конфов. В следующем году ожидается увеличение чистого дохода как минимум в два раза. Жалоб не имеем, и с местным начальством у нас всё хорошо.
– То есть в твоём секторе производства без проблем? – уточнил я.
– Так точно, Мечник! Живи и радуйся, работай и не печалься.
– Отлично. Кто следующий?
Только сел Ветер, как поднялся караван-баши Разлука, самый главный человек по конному транспорту, тот, на ком висят основные вопросы транспортировки и доставки наших товаров за пределы Кубанской Конфедерации.
Разлука глубоко вздохнул, нахмурился, и в этот момент его друг Калуга, мой финансист и бухгалтер, по сути, второе лицо в компании, усмехнулся и выдал древнюю шутку, которую недавно услышал по радио и теперь частенько повторял:
– А теперь послушаем начальника транспортного цеха…
Вся серьёзность с Разлуки слетела, он тоже усмехнулся и начал рассказ о делах своего сектора:
– В этом году караван прибыли не принёс. Мы смогли окупить своё содержание и амортизацию, но по большому счёту еле концы с концами свели. Нужен дальний поход, а без хорошей охраны из наших воинских контингентов об этом даже думать нечего. Почему, все присутствующие понимают и без моих пояснений. Ещё год наш обоз вполне сможет прожить на мелких заказах от частных лиц и небольших контор, а что будет дальше, про то я не знаю. Есть хорошее предложение подрядиться на перевозку большого количества товаров в Горское Содружество, но это работа не менее чем на год, поскольку на меньший срок горцы договор подписывать не желают. Мне добавить нечего, и если кратко, то положение дел у нас в обозе именно такое.
Понимаю желание Разлуки заняться чем-то серьёзным и провести наземный поход в какие-нибудь нехоженые земли, но сейчас достойной цели для конного обоза попросту нет. Однако и отпускать его на вольные хлеба тоже нельзя. И, посмотрев на бывшего гвардейца, я подмигнул ему:
– Пока пусть всё так и остаётся. Это не моё мнение, а пожелание полковника Ерёменко. Караван может понадобиться очень быстро, и тратить время на то, чтобы новых людей подготовить и повозки купить, будет некогда.
– Это ясно, – караван-баши снова состроил невесёлую гримасу, – и, если Ерёменко говорит, что могу понадобиться, значит, буду ждать.