Приватизация по-российски
Шрифт:
Казалось бы, что можно противопоставить такой аргументации. И тут я столкнулся с поразившей меня интеллигентской безответственностью: “Сейчас один закон принят, потом примем другой, есть президент, который указом может поддержать нашу позицию”.
Между тем статус указа президента в то время был ниже статуса закона и долго таковым оставался. Любое противоречие толковалось судом в пользу закона, а не в пользу указа. Принять же новый закон — это полгода труда. Более того, никаких Пияшевых, возведенных в энную степень, не хватило бы на то, чтобы провести альтернативный закон через Верховный Совет. Это гигантская политическая, организационная, профессиональная работа, на которую они в принципе были не способны.
Интересно, что произошло после. Пияшева — Пинскер действительно подготовили и пробили “свой” указ президента, после чего началась невообразимая вакханалия. Ко мне приходила Котова, которая просто рвала на себе волосы. В течение недели в Москомимущество поступило 8,5 тысяч заявок. Еще бы! Предлагались сверхльготные условия приватизации для коллектива каждого магазина! Люди жгли костры ночами, стояли сутками, чтобы сдать заявку на приватизацию. Половина из этих тысяч заявок оказалась двойными, тройными, — как раз та ситуация, которая не укладывалась в схему Пияшевой. Тысячи конфликтов захлестнули арбитражные суды. В итоге вплоть до 1995 года процентов 60–70 собственников, вступивших во владение в период Пияшевой, не имели свидетельств и не являлись собственниками в юридическом смысле слова. Это значит, что при возникновении конфликта владельцы могли просто лишиться своего магазина. Аморальность ситуации заключалась еще и в том, что придумывали схему одни, а ответственность ложилась на других — на комитет по имуществу, на Котову.
Эта эпопея завершилась увольнением Пияшевой. После ухода Попова Лужков сказал мне (тогда мы с ним еще дружили), что такие специалисты ему не нужны: как практик, он не терпит подобных вещей. Я расхожусь с ним по многим фундаментальным вопросам, но он понимает, что такое ответственность чиновника за подписанную им бумагу. Все потом в Москве развивалось достаточно печально, если не сказать — трагически. Все через пень колоду. Когда Лужкову сказали, что город на одной такой распродаже потерял миллиарды рублей, это его потрясло.
Как только пияшевская схема начала реализовываться, передо мной встала тяжелая политическая дилемма. С одной стороны, если подобные попытки не пресекать, в каждой области появятся свои схемы и, значит, — конец приватизации. Напомню, на дворе стояла весна 1993 года. Только становилось на ноги российское законодательство, начинала работать программа приватизации. И вот на таком фоне появляется альтернативная концепция, очень опасная с точки зрения будущего приватизации. Но, с другой стороны, я понимал, что в Москве хоть и делается все неправильно, тем не менее это все-таки приватизация. Продажа государственной собственности в частные руки идет, пусть по неправильной цене, с неправильными установками, но все же продажа. В условиях, когда в абсолютном большинстве субъектов Федерации этот процесс заведомо будет тормозиться, останавливать его в Москве не стоит.
Конечно, я мог бы сконцентрировать все свои не очень большие политические ресурсы, добиться отмены указа президента путем внесения поправок, открыть пропагандистскую кампанию против московской программы, продемонстрировав ее юридические изъяны, — и позиции Пияшевой сильно зашатались бы. Но я для себя принял решение: не трогать. С прагматической точки зрения разумнее сосредоточивать силы не на неправильной приватизации, а на ее отсутствии, заниматься теми регионами, где она вовсе не идет.
А, кроме того, я полагал: жизнь сама рассудит. Поживем — увидим. Ведь сколько мне внушали: твои аукционы недееспособны, вы их не организуете, это схоластический, умозрительный механизм, абсолютно нереальный в российских условиях. Может, я действительно ошибаюсь? Пусть попробуют мои критики. Поэтому я тут практически никаких действий не предпринимал. Ну, а тот факт, что Пияшева после своего увольнения несколько месяцев ездила по стране и рассказывала о том, как приватизация Чубайса разрушает экономику, — с этим не имело смысла бороться.
Анатолий ЧУБАЙС
КАК ДУШИЛИ ПРИВАТИЗАЦИЮ
ДЕПУТАТЫ ОБЕЩАЛИ НАС ПЕРЕВЕШАТЬ
О том, как пытались душить приватизацию в России, можно было бы написать отдельную книжку. Потому что вся история российской приватизации — это история борьбы за ее выживание. Пик этой борьбы пришелся на начало приватизации и начало реформ. 1993 год был самым тяжелым и самым опасным как для российской приватизации, так и для российских реформ в целом. Впрочем, и 1994–1995 годы были тоже не намного легче.
Собственно, настоящие атаки начались с лета 1992 года, после того как в августе был подписан указ президента по приватизационным чекам. До тех пор, до начала массовой приватизации, я об этом уже говорил, нас просто всерьез не воспринимали. “Мальчики побалуются и успокоятся”, — рассуждали серьезные люди. Да и Верховный Совет на старте 92-го был настроен весьма по-реформаторски или, по крайней мере, пытался продемонстрировать такой настрой.
Указ о приватизационных чеках резко изменил настроения депутатов. Начало массовой чековой приватизации — приватизации “по правилам” — означало, что растаскивание страны сильными мира сего по так называемым индивидуальным схемам приватизации было пресечено, и это вызвало бешеное сопротивление среди огромного количества депутатов, которые активно лоббировали в парламенте интересы тех или иных групп влияния.
Накат на приватизацию начался где-то с августа 1992 года и пошел по нарастающей по всем фронтам. Верховный Совет, регионы, министерства и ведомства, правительственный аппарат — все выразители интересов правящей элиты включились в увлекательную игру под названием “Задуши приватизацию!”. И временами этот накат становился настолько массивен, что казалось: судьба приватизации висит на тонком, каждый момент готовом оборваться волоске.
Едва был принят указ о приватизационных чеках, Верховный Совет тут же попытался перехватить упущенную инициативу. Он повел атаку на массовую приватизацию по трем направлениям: попытался принять, в пику президентскому указу, альтернативный закон о приватизационных чеках; стал пробивать постановление о приостановке приватизации; и наконец, попытался организовать региональный накат на чековую приватизацию. Тушить приходилось три пожара сразу, и было тогда очень горячо.
Закон о приватизационных чеках был подготовлен думской фракцией “Смена”. Формальный повод: указ президента о ваучерах нарушил принятый прежде закон об индивидуальных приватизационных вкладах. И хотя юридически тут все было в порядке (в то время указом уже можно было исправлять закон), шум был поднят большой: вот, мол, представители народа навязали людям эти ваучеры. И под этот шумок на обсуждение Верховного Совета была внесена новая редакция закона о приватизационных чеках, крайне коварная и совершенно убийственная для экономики в целом.