Привет из ада
Шрифт:
Последующие дни проходили в дружбе и согласии. Очередных попыток задушить или загнать в гусаровский глаз навострённую зубную щетку или там чего ещё, уже не было.
На четвертые сутки пребывания в условиях ограничения свободы, его вызвал следак Коблов и что-то невразумительное пробурчав, подписал постановление о передаче его дела по подведомственности.
Когда Алексей выходил из кобловского кабинета, тот пробурчал: "Иди, иди. Без тебя спокойнее. Все показатели по раскрываемости угробил. Пресс-хату порушил. Санчасть на уши поставил. Два трупа организовал… Ну да, даст бог еще свидимся".
Смешливый Гусаров обернулся
Когда он захлопнул за собой дверь, Коблов, обхватив голову руками, задумался. Очень ему был неприятен услышанный только что смех. А коли и в самом деле встретятся?
Очевидцы событий, приходя кратковременно в сознание, поведали перед смертью, что конкретно этот смешливый и улыбающийся офицер, делал с целой кодлой убийц, насильников и ссученных…
Перспектива будущей встречи не на шутку встравожила Коблова. Зря он ему о ней сказал… Ох, зря…
Военные следователи и дознаватели, оказались более расторопными, нежели Коблов. Они быстро и оперативно, еще раз опросили всех, кто был рядом с рестораном и в самом ресторане. Копнули еще глубже, нашли двоих свидетелей видевших дамочку, входящую с убитым в туалет, после чего, они же видели, как Гусаров дергал ручку и не мог туда войти.
Позже на горизонте военной прокуратуры появился бомж, наблюдавший за тем, как молодая особа без юбки, выскакивала через окно, и даже наступив на него, не обратила на это внимания, так сильно она торопилась. Он и сам не обратил на это событие внимания, посчитав, что если черти каждый день заглядывают на огонек и запросто приходят в гости, почему красавица-ведьма, не могла пройтись по нему ногами? Почему?
Дело, в отношении Гусарова, было закрыто. Все ориентировки на дамочку были высланы Коблову. Получи еловая голова глухаря и больше офицеров незамай.
— Она то хоть была хороша? — интересовался следователь военной прокуратуры.
— Сказка, а не женщина, — Гусаров в очередной раз закатывал от удовольствия глаза.
После всех этих упражнений с глазами он должен был отправляться в часть. Но еще неделю его, якобы, продержали под следствием. Эту неделю он провел исключительно с сыном и к радости матери на крышу гулять больше не просился.
ГЛАВА 10 РЫСАК
Примерно дней через двенадцать после операции, перевели Рысака в тюремную камеру предварительного заключения. И чтобы никаких неожиданностей от него не было. Контроль за ним был усиленный. На сопроводительных бумагах стояла специальная полоса, означающая — "склонен к побегу".
Вначале путаница вышла. Сунули его еще больного и ослабленного в пресс-хату.
Любой обитатель данного помещения, попади он в другую камеру, должен быть незамедлительно подколот на перо после сдохнуть, как муха на конце иглы. Беспредельщики это знали и особо лютовали с попавшими к ним блатными.
Пришел бы Рысаку там полный копец, если бы судьба не улыбнулась и не послала ему спасителя. После менты разобрались, что к чему, что нельзя вора держать с беспредельщиками в одном помещение и перевели в отдельную хату. Натерпелся он тогда страху. Если бы его тогда "опустили", дальше жить уже не имело смысла.
Камера сейчас хоть и одиночная, и блок закрытый, а "положенец" в гости пришел, не поленился, не побрезговал. Извинился за недоразумение. Героем назвал. Рассказал последние новости с воли и местными проблемами заинтересовал. Популярно разъяснил, кто "кум". Дал понять, чего от "хозяина" следует ожидать. Вскользь затронул вопрос невиновного ареста Рысака. Чаем угостил. Сигарет насыпал без счета. Как бы невзначай, осмотрел и раны пулевые на животе от лапароскопии оставленные. Поцокал языком, как профессор старенький. Пообещал любое содействие в создании нормальных условий.
Оказывается, братва с воли, строго на строго ему наказала следить за тем, чтобы Колюнька ни в чем нужды не испытывал и не изводил себя мыслями подозрительными, будто его позабыли.
Не зря тогда у больницы, вроде бы случайно, двое бродяг с сеткой вина прохлаждались.
Скажешь, случайно? Как знать, как знать?
Для себя Рысак не просил ничего. Попросил, чтобы его спасителю Алексею Гусарову была оказана самая действенная помощь. Он рассказал положенцу о том, что произошло в камере. Как он спасся от позора. Тот слушал его с недоверием.
Ему об этом раньше рассказывали, но он не верил. Чтобы один мог справиться с целой шоблой беспредельщиков, тяжело такое было себе представить, но слушая подробности Рысака, вспоминал о чем недавно рассказали верные люди. Будто бы сегодня утром на территорию их тюрьмы въехало три бронетранспортера, в один из которых и загрузили неизвестно откуда взявшегося варяжского гостя. Говорят здесь этот неизвестный никому Гусаров, "отдыхал" по подставе на умышленное убийство.
Вот так и не удалось Коблову пойти на повышение по поводу раскрытия запутанного сложного и непростого заказного убийства.
ГЛАВА 11 РЫСАК
На предварительном следствии и начался главный ментовской беспредел.
Шили они ему убийство. Ему — правильному вору. Но убийство, убийству рознь. Одно дело, когда завалишь какого-нибудь педрилу заштопанного. Братва конечно поморщиться, но никто в твою сторону и взгляда косого не бросит. А здесь угрохали Мордана, коронованного вора.
— Убийство, даже если бы я не хотел, — участливо глядя ему в глаза, убеждал следак. — Просто вынужден… Обязан повесить на тебя.
— Это не я, начальник, — вновь попробовал объяснить он. — Я же все рассказал… Да вор и не посмеет на своего кореша руку поднять… О чем ты говоришь? Да и какие резоны мне его было кончать?
— Брось… Ты хотел занять его место… А разговоры о том, что ты там случайно оказался… Что кто-то тебя на улице оглушил, и затащил с целью убийства в этот дом, ни на кого впечатления не производят. Если я сниму с тебя это обвинение то меня, как злостного симулянта и саботажника начальство разорвет в клочья… А потом расстреляет. И кстати, правильно сделает. Поэтому, история твоей дальнейшей горемычной судьбы зависит от того, что ты или сам все подпишешь, или на суде будет учтено твое стойкое нежелание помогать следствию. А за отсутствие чистосердечного раскаяния в содеянном страшном и жестоком преступлении. — он задумался шевеля губами. — Как минимум, три дополнительных года.