Привет рогатому!
Шрифт:
– Эй, ты! Жертвенница. Вставай, иди готовить.
– Да, что ж за жизнь здесь такая, - возмутилась я хрипящим голосом.
– Одним сама копай, другим сама готовь. Парни! Вы думаете, я со своим будущим благоверным наготовиться не успею?
– встала на негнущихся ногах, начала их медленно разминать.
– Еще как успею!
– Жрать готовь. Не разглагольствуй!E! – рыкнул лицом зеленый.
– А сухари моченные?
– Нет, мы не замачивали. – Буркнул тот, что справа. Афоризмы и выражения крылатые они тоже не воспринимают,
– А вам морковки не натереть?
– Фууу, морковь терпеть не могу! – детина слева позеленел, прям как их вожатый.
– А я редьку! – послышалось за их спинами.
– А мне картошка не нравится, особенно вареная… - уже другой голос вклинился в общий строй высказываемых заказов и предпочтений.
– И мне немного без мяса сделай, - рукой махнул вожак, лицом зеленый.
– Тихо!
– рявкнула я.
– С чего вы взяли, что я готовить соглашусь? Нашли рабу!
– Так ты ж жертвенница, никуда не денешься. – Ухмыльнулся тот, что справа.
– Еще как денусь! Грибочков нарежу, и черта с два вы поймете, что там намешано.
– Я те дам! – вожак, рукава рубахи закатал, явно готовясь к выдаче.
– Ну, давай! – вспылила я и котелком вооружилась.
Он на меня посмотрел, потом на котелок, усмехнулся и понял мою боевую позицию по-своему:
– Герман, - лицом зеленый обратился к детине справа, - дай ей провизии, сколько нужно. Сам помоги, если потребуется и пусть заткнется. Иначе…
У меня аж зубы от такой наглости свело. Я к войне готовлюсь, котелок для самозащиты взяла, а он еще и выкручивает!?
– Иначе сам заткнешь?!
– Нет, закатаю! – вожак сделал шаг навстречу с таким лицом, что я непроизвольно отступила.
– По банкам или по бутылкам? – спрашиваю.
– Что по банкам? Или по... бутылкам? – не понял он. Пришлось разъяснять, а самой страшно, с таким лицом такие, как он, и закатывают.
– Меня закатывать будешь по банкам или по бутылкам?
– В болото закатаю!
– В этом или в том, что прошли? – поинтересовалась я, вовремя вспомнив, что жертвенница им все же нужна.
– А тебе знать зачем? – Герман нахмурился.
– Цветочков на могилку нарвать, - отвечаю, ухмыляясь, - с грибочками!
– Герман! Убери эту… к черту!
– И я за это!
– вывернувшись из рук громилы повара, вновь предстала перед главарем.
– Но чертяка полосатый не откликается!
– Кляпом заткни и пусть готовит! – бросил тот уходя. Здоровенная лапища повара опустилась на мое плечо, пригвоздив к земельке намертво.
– Пошли, скоро время обеда. – Молвил Герман, увлекая меня за собой. И вот тут мой животик бурно поддержал тему о готовке.
– Эх! Блин, я тут гостья, а пахать буду, как своя.
Покосилась на увальней лесных с лицами удрученными, решилась согласиться с трудовой повинностью. Кто ж знает этих проходимцев, если не соглашусь, то и сама ничего не съем.
Герман меня к поклаже подвел. Смотрю: и толи они набег на деревеньку успели сделать, толи от них здешние откупаются, оставляя провизию, да с собой у них не хилый воз с продуктами. Не просто живность, набитая в лесу, а даже овощи в мешках и что-то по корзинкам.
– Ну, и что делать?
– А вот что, - верзила, оглядывая поляну со снующими туда-сюда мужиками, начал рассказывать, - нас пятнадцать человек. Значит: Симорт любит копченое мясо, Якеш рыбу, я…
– А ну, погоди! Ты в шайке поваром?
– Ну, я. – Довольным голосом ответил разбойник.
– Раз так, отвечай: ты как раньше готовил?
– Один казан на всех. – Одним мощным движением он спустил тяжелый мешок с телеги.
– А как же их предпочтения?
– А мне-то че?! Ели и не тявкали.
– И ты думаешь, я сейчас каждому в отдельности готовить буду? Ага, разбежалась!
– Так ты ж жертвенница! – возмутился он.
– Да что с того? Я что робот вам или кухарка наемная?
– Ну, так… - прищурился недобро и надо мной навис с угрозой в голосе, - ты жить хочешь?
– Я жить буду, а готовить по запросам - нет. Двигайся, - отмахнулась от него, как от мухи.
– Дай глянуть, что у вас припасено.
Наглость - второе счастье, мужик зыркнул недовольно на меня и все же отошел. А я полезла на воз с ревизией. Запасы были так себе, никакого разнообразия. Почти как у нас: картошка, рис, рыба и мясо, что-то желтое, на помидоры смахивающее, баклажаны, лук, …какая-то дрянь.
– Это что? – я подняла вверх, пучок оранжевой тины.
– Морковь.
– Дрянь это, а не морковь. И я бы тоже такую гадость готовить не решилась!
– Ее Кампок любит, - обиделся Герман.
– Вот Кампок пусть и жует всухомятку. После такого точно заворот кишок заработает. А значит минус один, и останется четырнадцать мужиков и я. А если найти еще пару любителей оранжевых бодылей, то минус этих самых любителей.
– Слышь ты, девка, я тебе наших травить не дам!
– Значит, сам отравишь... – буркнула я под нос и сдвинула мешковину в сторону от других корзинок. Нашла яйца, курицу без головы ощипанную, но не обожженную, и муку. Вслух возмутилась.
– Хоть бы перец болгарский был или помидоры и еще масло из подсолнечника, а лучше и то и то…
– Так есть! – обрадовался он.
– Так давай. А пока вытаскиваешь, значит слушай мою команду: мне нужен поваренок, огонь под два казана, один под картошку отварную, другой под овощи тушенные и еще два детины-дубины.
– Кого?
– И еще двое таких же, как ты, мупсик!
– Не дури… - протянул он кровожадно и руки в кулачищи сжал.
– Ладно, черт с вами с мужиками! Не поймешь когда ласково можно, а когда грубо нужно. Значит: мне тебя, громила, и вот того, с кривым носом и этого, безухого.